— Брат, худо тебе? Чем помочь?

Учай поднял на подростка запавшие, больные глаза. Вечка едва не шарахнулся от его взгляда.

«Где его оберег?» — подумал вдруг Вечка.

Черный лик, с которым Учай никогда прежде не расставался, который так любил накрывать ладонью и прижимать к сердцу, вспоминая о небесной возлюбленной, исчез.

— Что же она с тобой сделала? — вырвалось у него.

Тусклые глаза Учая вдруг вспыхнули. Он схватил побратима за ворот рубахи и с неистовой силой рванул к себе.

— Никогда не спрашивай, слышишь?! Никогда больше не говори о ней!

Придушенный Вечка только кивал, тараща глаза.

* * *

Что-то пошло не так…

Когда же дорожка свернула в овраг? Когда сани-то опрокинулись?

«Да с самого начала», — подумал Учай. С того мига, когда из облаков дыма, затопивших берег озера Встающей Воды, появилась черноволосая богиня, невозможно прекрасная, с чарующей улыбкой и ледяными глазами…

Учай проснулся среди ночи и несколько мгновений лежал неподвижно, крепко зажмурившись. Он не помнил, когда уснул, но знал главное: сейчас он поднимет веки и увидит лежащую рядом женщину, от красоты которой у него мутится рассудок. Он сам привел ее сюда, сам снял с нее обувку… По обычаю полагалось, вообще-то, наоборот — жене разувать мужа, — но, когда богиня смотрела на него, воля повелителя ингри превращалась в расплавленный воск. И теперь она рядом с ним, отданная в его власть ловчим венцом, и ему достаточно лишь протянуть руку…

Страха, который одолевал его весь вечер, Учай не ощущал — страх изгнало закипающее желание. Он открыл глаза, повернулся…

На ложе рядом с ним никого не было.

«Ушла?!» — Сын Шкая подскочил как ужаленный. И услышал нежный голос, зовущий из-за двери, с улицы. Не раздумывая — куда, зачем? — взвился с ложа и вышел на крыльцо, в морозную ночь.

Двор избы Вилюга был залит мерцающим голубоватым светом. Учай, весь напряженный, стоял на крыльце. Сейчас он чувствовал себя бесконечно сильным и прекрасным. Таким же холодным и смертоносным, как его стальной меч, как эта ледяная ночь.

Ну где же ты, возлюбленная небесная супруга?

Вождь ингри не заметил, как прямо перед ним начала сгущаться тень. Она понемногу становилась все плотнее, вырастала все выше, будто впитывая в себя голубоватый лунный свет. От этого вокруг становилось все темнее, словно луна зашла за тучи.

Учай вздрогнул, когда в глубине двора загорелись зеленые глаза.

— К-кто ты? — пролепетал он.

Тень приблизилась, нависая над крыльцом. Теперь он отчетливо видел перед собой призрачную женщину с головой волчицы под длинным темным покрывалом.

Тело Учая превратилось даже не в лед — в кисель. Где ощущение красоты и силы? Он снова был слабым, тощим, замерзшим и беззащитным… и очень голым.

Дверь была прямо за спиной — всего один шаг, чтобы открыть ее и укрыться внутри, — но повелитель ингри не мог шевельнуться. Взгляд Богини приковал его к месту. Пасть была приоткрыта, клыки блестели, суля гибель.

Учай услышал ее голос в своей голове.

«Ты хотел любви богини?»

— Да, хотел… — глотая воздух, с трудом ответил Учай. — Но что в этом плохого?.. Ты гневаешься?

О да, она гневалась. Учай видел это по ее горящим, жаждущим крови глазам.

Когда он понял это, то неожиданно возмутился.

— Но почему? — воскликнул он. — Что я тебе сделал?! Я служил тебе! Я прославлял тебя! Я поил тебя кровью врагов!

«Не лги себе, ничтожный. Ты покусился на власть над своей госпожой!»

— Я… Я хотел лишь того, чтобы мы принадлежали друг другу без остатка! Разве не этого хочет всякий мужчина, который любит женщину больше жизни?!

«Не лги. Ты хотел лишь власти. Ты пытался овладеть мной обманом».

— Я — сын бога! — вскинул голову Учай. — У нас, богов, особый обычай! Ты сама это отлично знаешь! Богам дозволено больше, чем смертным. Ты добровольно надела на себя венец. Теперь ты должна слушать меня!

Богиня разразилась смехом, больше напоминающим рычание. Из ее пасти текла слюна.

«Ты не бог, ничтожный. Ты будешь наказан. Как и всякий, кто пробовал надо мной посмеяться!»

Учай понимал — ему следует упасть на колени и молить богиню о милости. Но он не хотел. Он зашел слишком далеко. Сейчас он либо одолеет ее, либо погибнет.

А может, она его испытывает?!

— Ты не имеешь права меня наказывать, — твердо сказал он. — Ты моя жена. Ты должна любить меня.

«Что ж, отведай моей любви, глупый смертный!»

Богиня-волчица, рыча, опустилась на четыре лапы, широко распахнула пасть. Бросилась на Учая, сшибла его на спину. Волчьи зубы лязгнули возле промежности, вгрызаясь в беззащитную плоть…

Вот тогда над Ладьвой и полетел разбудивший все селение нелюдской вопль.

Глава 13. Тварь из Бездны

Учай шел один по лесу. Ельник был пропитан гнилой сыростью. Затянувшаяся оттепель съела почти весь снег, а оставшийся превратился в темный пористый наст. Возле серых замшелых стволов чернела оттаявшая земля.

Учай не знал верной дороги. Старейшины Ладьвы подробно объяснили ему, куда идти, но проводить не рвались. По их лицам Учай видел, что даже говорить об этом месте им страшновато, не то что туда идти. Конечно, он мог бы просто приказать отвести себя в нужное место, но на сей раз ему хотелось побыть одному. Даже неотвязный Вечка остался в Ладьве, хотя для этого пришлось рявкнуть на него, чуть не доведя до слез. Учай не думал, что промахнется и пройдет мимо храма, если это можно было назвать храмом. Учай все еще верил: боги ведут его и следят за каждым его шагом. Правда, теперь он не знал, к добру это или к худу.

Едва заметная тропа, по которой явно ходили не слишком часто, привела его в самую глушь, к странной постройке на поляне среди мрачного сырого ельника. Постройку окружал частокол, поставленный тоже очень подозрительно — колья наклонены внутрь. И никаких ворот тоже не было.

Учай хмыкнул, обошел частокол кругом — даром что тот был невелик. Вскоре нашел место, которое заделали последним. Перед частоколом были сложены приношения — какие-то узелки, крынки, кости… Правитель ингри отметил про себя, что подношений немало и некоторые из них — свежие. Одобрительно кивнул и принялся расшатывать ближайший кол. Вскоре проделал лаз — узкий, крупному мужу, пожалуй, и не пробраться. Однако тощему Учаю он пришелся в самый раз. Проскользнув внутрь, сын Толмая оказался на подворье лесного храма. Может, кто-то назвал бы его попросту сараем с заколоченной снаружи дверью. Но Учай знал, что неспроста люди