— Это для опытов. Верни Хольгеру.

— Ты собираешься проходить дезактивацию, или тебя уложить силой? — спокойным тоном спросил командир. Ремонтник увидел, как его пальцы на рукоятке станнера свело короткой судорогой, и как на долю секунды сощурились глаза. «Ещё один псих,» — подумал Гедимин, перехватывая баллон другой рукой — так, чтобы удобнее было его бросать. «Псих со станнером…»

— Это вещество обжигает слизистую, — напомнил сармат. — Оно для неживых вещей. Ты что, отчёт не читал?

— Лучше без слизистой, чем без костного мозга, — ровным голосом проговорил Константин, поднимая станнер. — Шевелись!

Он успел выстрелить по баллону, летящему в лицо, — стекло взорвалось, красная жижа разлетелась по санпропускнику, облепив стены, и закапала с потолка. На второй выстрел времени не хватило, — Гедимин был уже рядом. Он хотел ударить в лицо, но Константин, облитый меей, и так был практически беззащитен, — оставалось перехватить руку со станнером и с силой выкрутить её. Северянин рванулся, наугад заехал Гедимину коленом в бедро, замахнулся свободной рукой, но зацепил только стену. Ремонтник в ответ пнул его по щиколотке и дёрнул на себя, и сам, выпустив падающее тело, подался в сторону. На скользком от меи полу Константин не удержался, взмахнул руками, пытаясь ухватиться за стену или противника, но через секунду уже лежал лицом в пол, и Гедимин сидел сверху, придерживая его за короткую щетину на затылке, и макал сармата в разлившуюся жижу.

— Нравится?

Вязкая мея стекала с потолка длинными нитями; время от времени от них отделялись крупные капли и с плеском падали в лужу. Константин уже не дёргался, только несвязно булькал и стонал. Гедимин поднялся, подбирая по дороге станнер, и, крепко взяв ствол в одну руку, вывернул рукоятку. Металл заскрипел, фриловые осколки посыпались из-под пальцев. Ремонтник бросил обломки в лужу и, ополоснув руку от меи, взял с тумбочки рацию.

— Хольгер, Иджес, здесь нужна помощь. Возможно, медицинская.

…Он ожидал прихода патрульных или даже охраны «Вестингауза» — по крайней мере, попыток схватить или задержать его — но никто не вошёл в душевую, пока сармат, прошедший дезактивацию и высушивший отмытую одежду, не выбрался наружу. В санпропускнике на корточках сидел Амос и собирал разлившуюся по полу мею. Хольгер снимал с потолка и рамки дозконтроля то, что ещё не успело стечь. За ним полз робот-уборщик с контейнером на спине. Осколков стекла и обломков станнера уже не было — видимо, их успели собрать.

— Константин в медчасти, — сказал Хольгер, повернувшись к Гедимину. — Вывихи и химические ожоги. Мея попала в глаза. Думаю, его подержат в госпитале, пока отёк не спадёт. Сейчас он ничего не видит.

Гедимин кивнул.

— Он хотел меей промыть мне носоглотку, — сказал он, разглядывая собственные руки. «Красный сольвент» оставил на коже несмываемые пятна, — вывести их было не проще, чем выжженное клеймо.

— Его проверят на эа-мутацию, — сказал после секундного молчания Хольгер. — Надеюсь, ты отказался? Из-за этого была драка?

Гедимин неопределённо пожал плечами. Его злость уже прошла, осталась ноющая боль в порезанных пальцах — в пылу драки он успел наступить на осколок стекла и не заметил этого, теперь в сапоге хлюпала кровь. «Ерунда,» — подумал сармат, перенеся вес на повреждённую ногу и убедившись, что связки не повреждены, и пальцы гнутся. «Интересно другое. Пока этот мутант в госпитале, надо кое-что проверить.»

— У тебя есть литий и сурьма? — спросил он. Хольгер изумлённо мигнул.

— Своевременный вопрос! Сурьма есть, чистого лития не оста… а нет, есть анод от старого аккумулятора. Много тебе нужно?

— Вот такая пластина толщиной в полмиллиметра, — Гедимин показал на пальцах размеры. — А йод и чистая сера?

Хольгер посмотрел на него озадаченно. Амос, ненадолго оторвавшись от уборки, повернулся к сарматам и прислушался.

— Этого всегда достаточно. Что-то ещё?

— Серебро, — ответил Гедимин после секундной заминки.

— С серебром сложнее, — теперь задумался Хольгер. — Тебе именно чистое нужно? Металл с минимальными примесями?

— Мне нетрудно будет его очистить, если что, — сказал Гедимин. — У тебя опять реактивы кончаются?

Химик смущённо потупился.

— Ведомство снабжает нас вдвое медленнее, чем хотелось бы, и вчетверо скуднее, чем нужно. Но я и так сильно напряг тебя своими опытами с фрилом. Серебро будет, но через два-три дня. Можешь подождать?

— Могу, — кивнул Гедимин. — Тебе здесь нужна помощь?

— Мы справимся, — отмахнулся Хольгер. — Иди вниз. Там Иджес, и скоро вернётся Линкен. Ты сам не ранен?..

…Без станнера, упирающегося в спину, и пристального взгляда в затылок работалось гораздо быстрее; когда дверь лаборатории снова открылась, пропуская Хольгера и Амоса с канистрой меи и роботом-уборщиком, наполовину покрашенным в ярко-розовый, излучатель Гедимина был готов — оставалось только остудить горячий рилкар. Внутри прозрачной трубки, расплющенной и свёрнутой в кольцо, блестела серая кристаллическая пыль — два грамма окиси ирренция.

— Ого, — Хольгер заглянул под защитное поле, недоверчиво посмотрел на кольцо, потом перевёл взгляд на Гедимина. — Ты забрал всю выработку?

— Половину, — отозвался ремонтник. — И не для того, чтобы съесть или засунуть в ухо.

— Я догадываюсь, — сказал химик. — Ты придумал что-то новое. Это связано с веществами, о которых ты спрашивал?

Сармат кивнул.

— Можешь взяться за работу сейчас? Когда этот… командир вернётся, излучатель должен работать.

— Излучатель? — переспросил Хольгер. — Тебе был нужен ещё один излучатель? Я бы отдал тебе свой.

— Мне нужен кольцевой, — качнул головой Гедимин. — И более мощный. Я буду облучать образцы. Возможно, год или дольше.

Хольгер мигнул.

— Серебро, литий, йод, сера… Металлы и неметаллы? А что конкретно ты хочешь посмотреть? Может быть, я уже проводил похожий опыт.

— Нет, — и в этом Гедимин был полностью уверен. — Дело в продолжительности. Есть подозрения… в общем, ирренций может получиться не только из урана или плутония. Хочу посмотреть, что ещё для