тебя прямо тут нельзя, сука!

* * *

В КПЗ Чикатило просидел совсем недолго. Следователь, а точнее, следователи приехали буквально через двадцать минут.

В уже знакомом кабинете Чикатило все с тем же безучастным лицом отвечал на вопросы старого, умудренного опытом следователя Рябинина и его молодого коллеги, стажера Медведева. Капитан и Ахметов сидели тут же у двери.

Рябинин повертел в руках документы, перешел к осмотру содержимого портфеля. Медведев заполнял протокол.

— Чикатило Андрей Романович, вы были задержаны сотрудниками милиции по подозрению в совершении преступления, — сказал Рябинин, разглядывая вазелин и мотки шпагата. — Вы можете что-то добровольно сообщить по этому поводу?

Задержанный отрицательно покачал головой:

— Я вообще не понимаю, что происходит.

— Хорошо, так и отметим в протоколе, — Рябинин кивнул Медведеву. — Леня, пиши: в портфеле, помимо прочего, были обнаружены нож столовый с черной пластмассовой ручкой производства беляйковского завода «Звезда», длина лезвия шестнадцать сантиметров, на рукоятке выцарапана надпись «М.Ц.» и стоит цена два рубля пятнадцать копеек; шпагат почтовый в количестве двух мотков; банка косметического вазелина «Норка», производство Калуга, цена десять копеек; полотенце вафельное с бурыми пятнами, напоминающими кровь. Андрей Романович, как вы можете объяснить происхождение и назначение этих предметов?

Чикатило не успел ответить — капитан вскочил с дивана, лицо его исказилось о ненависти.

— Ага, щас он объяснит! Скажет, что нашел небось. Или что ему подбросили. Видишь, глазки забегали? Сука, тварь!

— Игорь, погоди, сядь, — остановил Рябинин капитана. — Все должно быть по закону, — он перевел взгляд на Чикатило. — Ну, Андрей Романович? Мы ждем.

— Я уже вам сказал: я не понимаю, что здесь сейчас происходит. Почему меня задержали?

— Ах ты, гнида! — снова вскочил мужчина. — Ты же на наших глазах к девчонке в автобусе клеился! А потом пацана приболтал и повел со двора. Если бы не отец его…

Капитан бросился к Чикатило, Медведев и Ахметов перехватили его, удержали.

— Игорь! Выйди! — сердито сказал следователь.

— Я-то выйду, — кивнул капитан и крикнул Чикатило: — А ты, сука, готовься. На зоне из тебя вначале девочку сделают, а потом в параше утопят, понял, тварь? В говне захлебнешься, паскуда!

Ахметов буквально под руки вывел капитана из кабинета.

— Извиняться за коллегу я не буду, Андрей Романович, потому что отчасти разделаю его эмоции, — сухо сказал Рябинин. — Но сейчас не об этом. Итак, мы остановились на предметах из вашего портфеля. Леня, ты пишешь?

— Да, Владимир Михайлович, — кивнул Медведев.

— Ну?.. Или вы не можете объяснить происхождение ножа, вазелина, шпагата, пятен на полотенце? — чуть повысил голос Рябинин.

— Могу, почему не могу, — спокойно пожал плечами Чикатило. — Пятна — это действительно кровь.

— Чья кровь? Как она попала на полотенце? — быстро спросил Рябинин.

— Моя кровь. К сожалению, у станка затупилось лезвие, а купить новые накануне я не успел. Вы же сами знаете — если бриться тупым лезвием, обязательно порежешься. Нажимать приходится сильнее, а кожа вот тут… — Чикатило указал на горло под подбородком, — очень тонкая, нежная…

Он неожиданно улыбнулся. Рябинин и его молодой коллега переглянулись.

— Андрей Романович, у вас есть проблемы со здоровьем? — спросил Рябинин. — С психикой? Вы состоите на учете, может быть?

— Я совершенно здоров, спина только побаливает иногда, — ответил задержанный и в свою очередь поинтересовался: — А почему вы спросили?

— Неважно. Вернемся к допросу.

— Да, конечно. Когда я порезался, то промокал полотенцем кровь на шее. Поэтому пятна, — объяснил Чикатило.

— Где вы брились?

— В туалете на вокзале. Предвосхищая ваш следующий вопрос — вазелин я использую вместо крема для бритья. Когда под рукой нет горячей воды, он идеально размягчает кожу.

Рябинин и Медведев снова переглянулись.

— Хорошо, допустим. А зачем у вас в портфеле нож? Надеюсь, его для бритья вы не используете? — спросил следователь.

— Конечно же нет. Моя работа снабженца связана с частыми поездками, командировками. Приходится получать запасные части, детали, иногда всего одну-две штуки. И чтобы отправить их на свое предприятие, мне нужно упаковывать эти детали, — Чикатило изобразил, как он заворачивает нечто, упаковывает, завязывает.

— Допустим, но как это объясняет нож? — не понял Рябинин.

— И шпагат, — помог ему Чикатило. — Вы же знаете нашу почту. У них вечно чего-нибудь нет — то ножниц, то вот шпагата. Я еще раньше упаковочную бумагу с собой возил, но сейчас вроде она везде появилась.

— То есть нож и шпагат вы используете для упаковки почтовых отправлений, Андрей Романович? — уточнил Рябинин.

— Да, именно для этого.

Медведев оторвался от протокола.

— Владимир Михайлович, я… Вы разрешите задать задержанному вопрос?

— Давай, Леня.

Медведев, чуть покраснев от волнения, спросил:

— Задержанный Чикатило, а почему вы носите с собой такой большой нож, а не складной, например? Это же небезопасно.

— Вы верно подметили, небезопасно, — спокойно кивнул Чикатило. — Я даже порезался недавно — сунул руку в портфель и чикнул пальцем по лезвию… — он показал забинтованный палец. — Нужно ножны сделать, хотя бы из картонки. А складной у меня был, хороший, с шилом и ножничками, знаете, есть такие, там еще открывашка, штопор? Сын забрал. Мне, говорит, нужнее… — мужчина рассмеялся. — Вот и пришлось выкручиваться с этим. Надо складной купить, вы правы.

— А что такое буквы М.Ц.? — Медведев кивнул на нож. — Тут вот выцарапаны.

— Это жена, Фаина, принесла. У нее свояченица в столовой работает, там ножи списывали, вот она и раздала по знакомым. М.Ц. — это «мясной цех».

Медведев вернулся к протоколу. Рябинин внимательно посмотрел на Чикатило:

— Андрей Романович, наши сотрудники видели, что вы на вокзале общались с женщиной асоциального поведения. При этом вы женаты… — он заглянул в документы, — на гражданке Чикатило Ф. С., в девичестве Одначевой, у вас двое детей. Вы понимаете, что совершили аморальный поступок?

— Ну-у, конечно, понимаю, — развел руками Чикатило с виноватым выражением лица. — Но и вы поймите… седина в бороду, бес в ребро… С женой давно не было, приболела она, а тут подвернулась эта бабенка, сама предложила. Я и решил, простите за подробность, баллоны слить. Вы же мужчины, сами небось сталкивались… — и, спохватившись, Чикатило подался вперед и доверительно сказал: — Но если общение с женщиной — нарушение закона, я готов понести наказание!

— Не ерничайте, Андрей Романович! — осадил его следователь. — Вы, между прочим, коммунист. И ваш моральный облик может стать предметом обсуждения на партсобрании. И вашей жене вряд ли будет приятно об этом узнать.

— Извините. Не нужно партсобрания. И Фенечке об этом знать не стоит. Я понимаю, что здесь вопросы задаете вы, но все же могу спросить — вы ведь не станете сообщать об этом… недоразумении? Ну, бес попутал, честное слово! Простите!

— Мы уклонились, Андрей Романович, — Рябинин