Шрифт:
Закладка:
Детская площадка жила своей обыденной жизнью. Малыши возились в песочнице под грибком, кто-то лепил куличики, а в стороне, на свободном пятачке у кустов сирени, трое пацанов играли в ножички — начертив на земле «страну», втыкали ножи, отрезая себе «земли».
— Вон он, товарищ капитан! — засуетился Ахметов, приметив Чикатило, направляющегося к пацанам.
— Вижу, — тихо отозвался капитан. — Спокойно. Идем до гаражей, потом мимо детской площадки. И глаз с него не спускай!
* * *
Чикатило не спеша шел мимо подъездов и лавочек. Мордатый парень и его усатый друг не вылезли за ним из автобуса, а потому опасаться было нечего. Теперь он снова был на охоте, и добыча обнаружилась сама собой.
Мальчишки лет десяти-двенадцати увлеченно втыкали ножики в землю. Мелькнуло лезвие, один из пацанов присел на корточки и принялся чертить «границу». Она вышла кривой, мальчишка явно вознамерился отхватить у противника побольше «земли». Но противники не дремали.
— Костыль, ты шо жилишь? — возмутился белобрысый парнишка. — Ты куда начертил криво?!
— Я прямо! У тебя глаз косой!
— Сам ты косой! Вот так прямо!
Белобрысый опустился на землю и своим ножом начертил новую линию. Наблюдавший за ними третий пацан, постарше, обидно рассмеялся.
— Вы оба косорылы! Не так надо!
И он затоптал ногой обе прочерченные «границы».
Чикатило подошел ближе, остановился и наблюдал за игроками.
— Дрон, ты на фига стер? — возмутился первый. — Там моя «земля» была!
— Перебой, понял? — авторитетно заявил старший Дрон. — Я кидаю.
И властно отодвинув со «страны» младших противников, достал свой ножик, разложил его и принялся тщательно прицеливаться.
Дрон целился долго, когда наконец занес руку для броска, белобрысый не выдержал и закричал:
— Не воткнешь! Не воткнешь!
Дрон бросил нож, но в момент броска отвлекся на крик, и нож полетел криво. Он лишь слегка ковырнул землю и отлетел в сторону.
— Не воткнул! — радостно возопил Костыль, с броска которого началась вся эта буча.
— Помеха! — обиженно забурчал Дрон. — Там камень был!
— Косой, косой! — орал белобрысый.
— Я переброшу! — сердито потребовал старший.
— Фиг тебе! — не унимался радостный белобрысый. — Моя очередь.
Дрон с угрозой сделал шаг вперед и наступил на «землю»:
— Моя!
Костыль благоразумно отскочил в сторону и закричал с безопасного расстояния:
— Не жильди, его очередь! Дрон жильдун!
— Идите в жопу, — окончательно обиделся Дрон, — сами вы жильдуны!
Белобрысый отскочил к Костылю, и они вместе закричали нестройным хором:
— Дрон жильдун! Дрон жильдун!
Дрон в бессилии подхватил с земли камень и швырнул в обидчиков, но мелкие оказались хитрее — расстояние до них было порядочным, так что камень ни в кого не попал. Костыль обидно расхохотался.
— Косой! Подавился колбасой! — подхватил его смех белобрысый.
И они с хохотом побежали прочь.
Дрон остался один. Игра была испорчена, настроение тоже. А ведь он бы обязательно выиграл! Мальчишка уныло бросил ножик в землю — снова неудачно. Нож стыдно ткнулся в почву рукоятью. Дрон поднял с земли прутик и принялся вычищать из рукояти набившуюся землю.
— Ножик у тебя неправильный, — раздался рядом голос.
Дрон готов был дать новому обидчику в ухо, но голос оказался не детским. Рядом стоял дядька с портфелем, в шляпе и очках, криво улыбался.
— Почему неправильный? Нормальный ножик… — пробурчал Дрон. — «Титан», мне братан перед армейкой подарил.
— У него баланс не для броска, — принялся объяснять незнакомец уже по-свойски. — А ты знаешь, что есть такие ножики, которые всегда втыкаются?
Дрон недоверчиво посмотрел на незнакомого мужика в шляпе.
— Ну да…
— Там центр тяжести так распределен, что, даже если не глядя бросить, нож воткнется. Я когда в десанте служил, у нас такие были.
— Ну-у-у, так то у десантников… — разочарованно протянул Дрон. Десантники были для него чем-то наподобие древнегреческих богов, но, в отличие от богов, они на самом деле существовали, правда, где-то настолько в иных мирах, что все равно казались сказкой.
— Чудак ты, — улыбнулся дядька в шляпе. — Я же тебе говорю — я в десанте служил. У меня такой есть. Можно даже с закрытыми глазами бросать — все равно воткнется.
Дрон по-новому поглядел на мужчину. От уныния его не осталось и следа, в глазах светился интерес. И хотя дядька не очень походил на десантника, мало ли… Кто знает, как выглядят десантники на пенсии.
— Четко! А он какой, этот ножик?
— Хочешь посмотреть? — Чикатило поднял портфель.
— Он шо, у вас с собой?! — не сдержал удивления Дрон.
— Да, другу вот везу в подарок. Пойдем туда, где деревья есть, я покажу, как он втыкается.
— А зачем деревья? — не понял мальчишка.
— Ну, я же не в землю его буду втыкать. А главное — он же секретный, нельзя, чтобы посторонние видели, понимаешь?
Дрон кивнул. Он понимал. Более того, в секретном ножике, который ему вот-вот посчастливится подержать в руках, была притягательная тайна. И пусть его никто кроме Дрона не увидит, пусть тот же Костыль станет кричать, что Дрон врет и все это придумал… Пусть. Сам-то он будет причастен к этой тайне. Как герой фильма «Кортик».
— У нас стройка тут, за домом, а дальше стадион. Там много деревьев между ними — лесок такой. Там никто не увидит, — быстро сориентировался Дрон. — Пойдемте, я покажу.
Чикатило кивнул. Мальчик с горящими глазами двинулся к дальнему выходу со двора, Чикатило последовал за ним. И в этот миг на весь двор раздался зычный мужской голос:
— Андрей! Ты шо? Куда пошел?!
Дрон замер и с неохотой повернулся в сторону гаражей. Рослый мужчина, что чинил «Запорожец», махнул ему рукой:
— Иди сюда, сказал! Отцу пособить надо. Бегом давай!
Дрон разочарованно вздохнул.
— Батька зовет. Вы подождите, а? Я скоро!
Он с надеждой обернулся к десантнику, но тот, не дожидаясь мальчика, уже шел через двор. Шел быстро, будто убегая от чего-то.
— Дядь! Эй, вы куда? — окликнул Дрон.
Чикатило не обернулся, лишь ускорил шаг.
— Андрей, бля! — крикнул от гаража мужик с «Запорожцем». — Бегом, я тебе сказал!
Дрон развернулся и с недовольным лицом поплелся к гаражу. Испорчено было все: игра, приключение, настроение, тайна. Мальчишка был уверен, что сегодня самый плохой день в его жизни…
Чикатило не оглядываясь вышел со двора. Он не видел, как, выждав время, следом за ним двор покинули два милиционера.
* * *
Овсянникова любила дежурить. Если бы об этом узнал кто-то из ее коллег, девушку, скорее всего, подняли бы на смех — сутки в форме и портупее, на глазах начальства, постоянно «на трубке», кому
