Сакура рассказала, что ты все – таки решила посетить того парня из Франции. Право, я уже и давно забыл, что ты простой сентиментальный человек, дрейфующий в течение настроения и времени.

Я помню, как ты оккупировала свою Джоан и готов был поставить памятник за ее терпение. Но она уже закончила свою историю, а ты все пишешь новые. Интересно она читала их?

А теперь этот мальчик: почему я раньше не слышал от тебя таких слов восхищения о нем? Да, ты говорила, что он красиво… нет, душевно поет. Но таких тысячи. Что же в нем такого, что ты, бросив все дела, полетела именно тридцатого? Может быть я черствый и ничего не понимаю? Или это снова «та, незримая связь, что простые смертные не могут понять»?

С любовь, К.

– У тебя все серьезно с этим архитектором? Он же, – Куроки задумчиво потер подбородок, но жест казался камерным. – Непрезентабельный.

– Долго придумывал? – Сакуре было совершенно наплевать на то, что брат думает о ее новом избраннике. Он просто был: сотканные из спокойствия, что переживало ее вспышки гнева, радости и тоски. Этот двадцатипятилетний юноша просто умел находить золотую середину и держаться ее, в отличие от некоторых. Он не был особенным или чрезмерно талантливым, просто человек, рядом с которым сейчас Сакура чувствовала себя нужной. А это куда дороже денег.

– Если ваши отношения смогут преодолеть время, – юный император чуть нахмурил лоб.-то я уверен, что твой архитектор сможет работать за рубежом.

– Какая щедрость, – выплюнула его сестра.

Они сидели напротив друг друга и играли в ненавистные обоим шахматы, но только так они могли спокойно в одиночестве поговорить.

– От человека, что словно конем проехал по сердцу любимой женщины, написав лишь пару строк, – начала снова Сакура, сделав ход. – Это противно слышать. А твой поступок глуп и импульсивен. Ты знаешь, что она обиделась? Это единственная тема – табу, на которую даже Виктор не шутит и не юлит. Анна действительно любила этого французского мальчика. Ты что не знаешь второе имя Киарда?

– Я не знаю, что на меня тогда нашло, – тихо произнес Куроки и, встав, подошел к раскрытому окну, дабы сестра е видела его лица. Он просто устал от постоянного упоминания этого мальчишки, возведению его в ранг святых. Это была не ревность, а какая-то ненависть, тесно связанная с завистью. – И что мне делать?

– Пошли ей букет белых роз с запиской «Прости» или лучше позвони, – небрежно махнула рукой Сакура. – Не знала, что ты иногда бываешь не контролируемым.

– А я и забыл, какая здесь жара зимой и летом, – вздохнул Саша и потянулся за бокалом холодного сока. Шла вторая неделя как он вернулся в княжество, окончив наконец-то свою учебу и получив диплом специалиста. Он за эти долгие пять лет отвык от того, что он августейшая особа: в Злате никто из однокурсников даже и не думал преклонить пред ним колено или сделать банальный поклон головы. Они все были равны, отчасти пафосны и Александру это нравилось. Но вот он вернулся в свой новый – старый дом, полный идей и впечатлений и словно был громом пораженный, когда осознал, что от него ждут исполнения обязательств: посещение выставок и светских раутов, работы над имиджем семьи и прочих ересей этикета. А он-то, поддавшись юношескому максимализму, хотел изменить мир, всматривался в ту приоткрытую дверь, видя там сияющее будущее. Он мог бы путешествовать, преподавать. Может стать волонтером? И лишь набравшись смелости он озвучил свои мысли сестре и матери, собрав их в тихом укромном кабинете.

Анна, чуть сощурив глаза, предложила ему для начала устроиться лаборантом в университет Грепиль, а Мария… Она так хотела, чтобы хоть один из ее детей остался окрыленным и необременным правилами. Просто счастлив. По – настоящему. Вдовствующая княгиня меланхолично и просто желала спокойно провести свою оставшуюся жизнь, зная, что ее отпрыски смогут позаботиться о себе, раз они стали такими взрослыми и …

Дочь за последние годы отдалилась от нее, замкнувшись в своем маленьком семейном мирке, оставив матери следить за состоянием дворца и «лица» семьи. Конечно, была еще благотворительность, но все было не так: впервые годы брака с Альбертом она была всем нужна, как воздух. А теперь. Теперь она просто нужна, когда капризничает Киард, что мать ему не может уделить больше внимания, или она же решает не ехать к соседям на прием. Просто нужна. Это немного обижало ее и беспокоило, но видя иногда немного усталую улыбку дочери, что сидит на полу рядом с сыном, все ее горести становились бессмысленными и она тихонько брала фотокамеру, дабы запечатлеть этот момент.

– Ты просто давно у нас не был, – Мария легко потрепала по макушке его светлые волосы. Он все еще походил на молодого ДиКаприо, в отличие от темноволосой немного грузной сестры.

– У меня завтра первый рабочий день, – Саша машинально посмотрел на мать, дабы узнать одобряет ли она его тернистый путь к преподаванию. Он с легкостью мог получить должность в университете. Но, как и Анна, считал, что нужен опыт и еще больше знаний. А тем более для преподавателя истории и политологи. Сначала подработка лаборантом совместно с платной («не отбирать же шанс у детей Грепиль!») магистратурой, затем помощник преподавателя, младший преподаватель и так далее по тропинке его семилетнего плана, что он составил и гордился.

– Лето же! – усмехнулась Мария, вскинув руки.

– И что? – удивленно спросил сын, вспоминая все ли он приготовил для завтрашнего дня. – Аня, вон каждый день что-нибудь да делает. Виктор в разъездах, ты с Киардом и со своими фондами. И я тоже хочу хоть что-то оставить после себя, пусть это будет статья в университетской газете. Не хочу быть простым прожигателем жизни, спасибо, у меня есть пример как это все закончилось.

– Это ты про своего однокурсника, что теперь без рук? Еще не облазишь? – к ним из дома, расположенного за городом, вышла Анна, держа на руках Киарда, ведь его постоянная няня была выходная, а отец, что вечно рядом, находился в Китае на подписании очередного контракта. А ведь они договорились, что по четным он следит за сыном, конечно под присмотром профессиональной няни, нанятой Хезер.

– Не обгорел, – Саша чуть поднял голову и посмотрел на сестру, что улыбаясь, стояла в тени покрытой террасы.

– Я бы на твоем месте помазала нос кремом, иначе снова повториться