– Это ведь хорошо? – склонив голову, княгиня улыбнулась своему животу, ей льстило сравнение с Кингом. Она была беременна почти шесть месяцев и до сих пор не могла поверить, что это и вправду с ней происходит. Это новое ощущение казалось ей сказочным и невероятным – она станет матерью, точно хорошей, доброй и заботливой. А потом у нее будут еще дети, она не собиралась останавливаться на одном и отпускать этого чудо – доктора из Упонии.

– Это хорошо, – пожала плечами англичанка, что умудрилась успешно работать во французском филиале крупного британского издательства. – Но твои постоянные читатели, узнав о новом романе, завалили редакцию письмами с одним лишь вопросом «Что случилось плохого в жизни милой Гейл, что она так резко поменяла стиль?» И что мне ответить в пресс – релизе? «Все хорошо, просто автора беременна?». Да, я сама себе руки вырву, если сяду это печатать.

– Кэм, милая Кэм, – Анна накрыла ее руку и посмотрела в ее усталые голубые глаза. – Ты же профессионал. Справишься. Скажи, что меня бросил парень или умерла любимая лошадь. Я ведь все еще живу затворником на острове в Шотландии?

– А может мне сказать, что ты пишешь любовные романы, а иногда вечерами подписываешь приказы о расстреле? – передразнила ее Кэмерон.

– Ох, эти твои американские корни. И у нас электрический стул, – улыбнулась княгиня и легонько похлопала по руке.

– Ты уже решила с именем? – гостья задала вопрос, мучавший ее с самого начала встречи.

– Мы решили пока не узнавать пол, – Анна нежно приобняла живот. – Но я очень хочу девочку. А имя… У меня столько вариантов, что титульной бумаги не хватит. Елизавета Прюденс Стефания, Анна Шарлотта Грейс, Малефисента Ариэль Энн.

– Бедный ребенок, а если все же мальчик?

– Я не знаю, – несколько секунд задумалась хозяйка дома. – Виктор не хочет, чтобы мы называли в честь его родственников. Мне нравилось имя Александр, но оно уже занято моим братом, принц Уильям уже есть. Ричард и Киану остаются, но последнее имя как-то не особо подходит для этой местности.

– Ну, у тебя еще есть время. Правда, мы с мужем выбрали имена детям месяцев за пять до их появления.

– И назвали Энн и Том, – уколола ее Анна. – В нашем случае это не пройдет, сама знаешь – всем нужна пафосность.

Погода в этот десятый июльский день явно решила не радовать выпускников Кембриджа: проливной дождь шел вторые сутки, заливая мощенную камнем дорожку к дому Сакуры.

– И все – таки я гений, – похвастался сам себе Саша, стоя под зонтиком у входной двери, ожидая, когда Сакура наконец-то ее закроет на все замки.

–то есть – девушка убрала ключи в сумку и, поправив выпускную мантию, легко поцеловала Александра в губы. Она уже ничего не ожидала от их отношений, прекрасно видя как в будущем их пути расходятся, но как хотелось задержать этот поезд.

– Я о резиновых сапогах! – юноша, смеясь, кивнул на свои ноги, на которых красовались сапоги расписанный под хохлому. Своего рода шутка, жаль ее оценили лишь роскранцы, живущие неподалеку и Анна, которой он показал покупку. Помниться, она дарила Куроки шапку – ушанку, когда он в очередной раз перепутал расположение Белкраны и Роскраны.

– Подумаешь! – воскликнула принцесса и с размахом наступила в лужу, обрызгав своего гостя.

– Тебе не говорили, что ты стерва? – снисходительно поинтересовался Саша, все же идя рядом и держа над ними большой черный зонт.

– Я каждое утро себе это говорю.

– Заметно, – вздохнул Саша, усаживаясь в подъехавшее такси. Он не мог до конца понять, что же его держит рядом с Сакурой, ставшей такой раздражительной и грубой. Она потеряла свою веселость и беззаботность, которая его привлекала. Эта непостоянная дружба, недоотношения, связь. Что это? Он все же надеялся, что до Нового года они смогут разобраться в своих идиотских запутанных отношениях вновь став друзьями или наконец-то официально полноценной парой.

Им нужно просто сесть и поговорить, сделать первый шаг, который все и решит. Это не так страшно.

20.09.2007

Впервые в своей жизни я хочу признаться тебе в нечто страшно сокровенном: я до злобы завидовала Соре, когда та была в положении.

В тот момент и в следующие несколько лет я бы душу продала без остатка, все богатства Грепиль отдала за ребенка. Маленького, пахнущего молоком и присыпкой. Улыбающегося, плачущего, беззубого и не спящего. Отчасти похожего на тебя. Почему я никак не могу забыть тебя?

Виктор недавно пошутил:

– Знаешь, я точно замечу, если дети будут от Куроки.

Чертов мелочный расист. Это шутка. Для нас это нормальный разговор и знаешь, правдивость его заявления забавна. А ведь если бы ты был европейцем… Как раньше люди разбирались кто чей сын?

Мама и Хезер постоянно следят за моим режимом и малейшее отклонение так сразу звонок доктору или Виктору за очередными нравоучениями. Ваш упонский доктор просто тиран, но я честно стараюсь выполнять его предписания.

Представь: еще чуть – чуть и я стану матерью. Мне не верится. Это просто нереально. Я чувствую себя шариком, готовым взлететь.

Мы с Виктором все же решили узнать пол (Хезер с мамой ворчали, что нужно готовить соответствующую детскую) – оказывается все наши помпезные женские имена не нужны.

У меня будет мальчик.

Послушай.

Ма – ль – чик.

Сын.

Наследник.

Я не верю.

Теперь у семьи новая головная боль. Как же нам назвать наше маленькое чудо?

Самой интересно: Виктор, как ты знаешь, против своих «семейных имен», Хезер предложила скрестить два имя, а Кэм (мой литературный агент и тоже тиран) все еще надеется, что я назову ребенка в честь героя Роулинг.

Киану и Ричард.

Чарки, Ричану, Киард…

Киард – звучит. Властно, жестко и интересно.

Киард Сириус Альберт. Нет, Кэм точно напьется из – за Сириуса. Киард Грегори Альберт…

Киард Грегори Альберт.

Надо сказать маме и Виктору!

В одном я точно уверена «Киард» – единственное, идеальной, неординарное. Точно таким же будет мой сын.

Ты представляешь У МЕНЯ БУДЕТ СЫН!!!

С любовью A.P.

Виктор впервые держал на руках своего сына. Мальчика – ангела, что родился в девять утра шестнадцатого октября, огласив своим криком еще сонное княжество.

– Киард, – нежно проворковал мужчина, баюкая ребенка. Ему было ужу наплевать на это идиотское несуществующее имя, на то, что Анна закатила истерику, когда они с Марией сказали «нет». Это все было какой-то далекой, почти забытой глупостью, ведь он смотрит на самого красивого мальчика на свете. Виктор еле слышно запел