утверждения, эта женщина постоянно откликается на них с каким-то чрезмерным энтузиазмом, не давая закончить предложение, даже когда связь кажется притянутой за уши. Она до сих пор скучает по своей матери, которая, по ее словам, «ушла в мир духов очень-очень давно». Судя по всему, она так и не смогла оправиться после этого и начать жить дальше, потому и приходит сюда каждый четверг. Похоже, это приносит ей утешение. Я испытываю за нее грусть и радость одновременно.

Затем Полин указывает на меня и спрашивает:

– Можно я поработаю с вами?

Я знаю, что обязан согласиться, и соглашаюсь, стараясь скрыть волнение. Если она угадает, думаю я про себя, это будет отличный материал для книги. Но еще это будет пугающе и неоднозначно. Даже здесь, при свете дня, на шумной лондонской улице, в присутствии других людей. Потому что это будет означать, что мы сидим в комнате, полной призраков.

– Я настраиваюсь на вашу энергию и вижу гонки «Формулы-1» – вы любите их смотреть?

Я молчу, борясь с искушением ответить:

– Я бы предпочел заболеть диабетом, чем смотреть «Формулу-1», Полин.

– Отвечайте! – настаивает Полин. Она кажется слегка рассерженной.

– Нет, Полин, простите, – говорю я. Меня без всяких причин охватывает чувство вины. Наверное, следовало ей соврать. Я чувствую себя так, будто пришел в театр и кинул в актера гнилой помидор. Я нарушил ее поток.

Но Полин умна. Она моментально переключается на метафоры.

– Ладно, – говорит она, к счастью, уже не так сердито. – Может быть, речь просто о скорости. Вероятно, вы развиваетесь очень быстро или все вокруг вас быстро меняется.

Я изо всех сил стараюсь не закатить глаза. Это ее разозлит.

Впрочем, она угадывает насчет того, что у меня очень сильная связь с Австралией.

В другой раз она спрашивает явно подавленную женщину, говорит ли ей о чем-то авария на мотоцикле с участием молодого мужчины.

– О да, – вздыхает она, судорожно копаясь в сумке в поисках платочков. Когда она их находит, они мгновенно промокают насквозь. – Мой племянник, который погиб вместе с моей сес…

– Тихо! Тссс! – перебивает Полин. – Я расскажу.

Я вздрагиваю от потрясения. Какой ужас, думаю я, потерять сестру и племянника в один день. Очевидно, в этом зале много горя. Могу себе представить, что, если бы я так резко потерял двух близких и любимых людей, я бы тоже хотел верить, что все это правда, – пусть и вразрез с моими убеждениями, просто чтобы выжить. Чтобы не утонуть в своей скорби. Такая вера помогает удержаться на плаву.

В последующие недели меня так и тянет вернуться сюда. Это как перенестись в другую эпоху или в параллельный мир, где есть на все ответы, сбываются мечты, излечиваются травмы и облегчается неизбывное одиночество горя. Несмотря на страдания собравшихся здесь людей, мне эти встречи показались «Счастливой антинаукой».

Может быть, другие посетители и получали ответы, которые хотели услышать, но меня не покидало мелочное чувство неудовлетворенности. В этом зале я видел проявления очень мощной силы: отчаянного человеческого желания не оставаться в одиночестве. Был ли страх одиночества и нерешенных проблем сильнее их веры в происходящее здесь?

Несколько недель спустя я вернулся на еще один полуторачасовой сеанс в Британское общество спиритуалистов – на этот раз с медиумом по имени Терри Таскер, который занимается целительством и медиумизмом с 1968 года.

На сеанс собралось 11 человек, и только один из них – мужчина. Начало в понедельник, в 15:30.

По своей энергетике Терри очень отличается от Полин. У него выраженный северный говор и мягкая, порой как будто извиняющаяся манера речи. Все мечтают о таком родственнике: он теплый, скромный, милый и безобидный. Он может остановить ссору в самом зародыше, взяв всю вину на себя.

Снова все как в театре. У Терри особенная манера выражаться, которая кажется мне особенно подкупающей, тем более в сопровождении его северного выговора.

– Здесь ваша мама, – говорит он одной пожилой женщине. – Вы только не волнуйтесь, но, похоже, у нее были голубые глаза, как у вас.

О чем тут, интересно, можно волноваться, думаю я.

Другому посетителю он говорит о его отце:

– Я ничего такого не хочу сказать, вы не думайте, но он говорит, что очень вами гордится.

Многие предложения он без всяких на то причин начинает с извинений и оправданий.

– Я знаю, это может показаться вам глупым, – начинает он и затем произносит что-то вполне логичное и разумное или какую-то расхожую истину.

Или:

– Вы только не обижайтесь – я надеюсь, вы не обидитесь, – но ваш любимый цвет синий.

Одной женщине он говорит про ее бабушку:

– Вы, главное, не сердитесь, но у нее были очень красивые волосы.

И женщина с пугающим энтузиазмом ответила:

– ДА! ВОЛОСЫ У НЕЕ БЫЛИ ПРЕКРАСНЫЕ!

Когда он предлагает прочитать меня, я не могу отказаться.

– Вы только что собрали чемодан, чтобы уехать, – говорит он, и мое сердце замирает: я как раз с утра укладывал вещи, чтобы ехать в Австралию. – И я ничего такого не имею в виду, но вы едете за границу, за океан. Вам это о чем-то говорит?

Я киваю.

Но потом духи, которые пришли рассказать ему обо мне, начинают ошибаться – они путаются в деталях и именах.

Бедный Терри кажется испуганным до смерти. Теперь ему действительно есть за что извиняться, и оттого его извинения становятся преувеличенными и почти гротескными. Мне его жалко. Я заплатил всего 5 фунтов. Мои ожидания были не очень высоки. Бедняга Терри.

– Примите мои самые искренние извинения, – говорит он. – Такое со мной нечасто случается, но иногда вмешиваются посторонние духи!

Я заверяю его, что все в порядке, и, к моему облегчению, в зале поднимается несколько рук: «Это мое!» – в ответ на его ошибки.

Вопреки здравому смыслу я ухожу с сеанса в полном восторге от Терри.

* * *

Некоторые из запоминающихся моментов этого путешествия были менее значительными, менее заметными, менее причудливыми. Я наблюдал за сокрушенными, сбитыми с толку людьми, которые хватались за все подряд, пытаясь освободиться от оков своего разума. Я наблюдал их слабость, их горе. Но их действия не всегда казались жалкими. Порой они вели себя с душераздирающим достоинством. Странные истории всегда оказываются интересными – люди могут посмеяться над ними, закатить глаза, отозваться пренебрежительно. Но я хотел пойти еще дальше. Я хотел разобраться в нюансах.

Я отправился на фестиваль Mind Body Spirit в Александра-палас в Лондоне. Это было два месяца спустя после похода в Британское общество спиритуалистов, и к тому времени посещение подобных экстравагантных мероприятий вошло в мою еженедельную рутину. Однако каждый раз, когда мне кажется, что я начинаю привыкать и теряю чувствительность, случается что-нибудь такое, что сражает меня наповал.

Я сидел на семинаре «Ангел отвечает»,