Шрифт:
Закладка:
Лозгачев:
«Я смотрю, уже 12 часов, а движения в комнатах Сталина нет».
Ближе к вечеру 1 марта напряжение возросло.
«В 16 часов Старостин (сменившийся охранник) говорит: “Что будете делать?”».
Эдвард Радзинский:
«По “инструкции” вход к Сталину без вызова был категорически воспрещен всем кроме Лозгачева, в обязанность которого входило приносить почту. Но это разрешалось делать не раньше, чем Сталин поднимется, позавтракает и перейдет в служебный кабинет. Завтрак ему обычно приносила “экономка” (“сестра-хозяйка”) Валентина Васильевна Истомина – Валечка, как ее все звали, работавшая на даче Сталина около 18 лет. Она же часто прислуживала при больших застольях».
Лозгачев:
«Дождались до 6 часов вечера, а движения в комнатах Сталина все нет. Никаких звонков извне».
Это удивительно. Несколько раз должны были звонить проверяющие. Непонятно, почему охранники уводят в тень своего непосредственного начальника, министра госбезопасности Игнатьева. Он с ними не связывается, и они ему не докладывают. В это трудно поверить. Логичнее было бы считать, что со звонка на дачу Сталина должен был начинаться день Игнатьева.
Никто из членов Президиума ЦК не поинтересовался тем, что делает Хозяин. Обычно со Сталиным регулярно связывался его помощник, Александр Николаевич Поскребышев, который получал от него поручения и докладывал об их исполнении. Но Поскребышева, который был личным секретарем Сталина и его доверенным лицом, рядом с ним уже не было.
Генерал-лейтенант Александр Николаевич Поскребышев был одним из немногих людей, искренне преданных Сталину. Через него Сталин осуществлял связь с внешним миром. Низкий с хрипотцой голос Поскребышева был хорошо известен чиновникам разных уровней управленческого аппарата страны. Те, с кем по просьбе Сталина он разговаривал только по телефону, представляли его бравым офицером. На самом же деле это был невзрачный, маленький, рано облысевший человечек с лицом мартышки. Но власть Поскребышева, охранявшего вход в кабинет Сталина и заведовавшего всей его перепиской, была огромна. Почти тридцать лет Сталин вышагивал по своему кабинету за его затылком, едва выглядывавшим из-за высокой спинки стула, диктуя ему различные материалы.
О впечатлении, которое производил этот человек на окружающих, есть интересная запись искусствоведа, профессора Андрея Чегодаева. Предыстория его случайной встречи с Поскребышевым такова.
Скульптор Сергей Меркуров, народный художник и лауреат всех возможных премий, который числился по ведомству «посмертной славы», поскольку по поручению Политбюро снимал посмертные маски со всех советских вождей, в 1944 году неожиданно для многих возглавил Музей изобразительных искусств. Месяца не прошло, как он в порядке служебного рвения предложил создать на базе музея «супермузей» из трофейных произведений искусства. Впоследствии он должен был разместиться во Дворце Советов, который предполагали воздвигнуть на месте разрушенного храма Христа Спасителя. Несколько лет эта идея рассматривалась в различных инстанциях. Но ни к какому решению так и не пришли. Однако шедевры мировой живописи по личному разрешению Ворошилова (он тогда курировал в Политбюро культуру) стали доступны для партийной номенклатуры. Узнав об этом «музее в музее», Сталин послал туда Поскребышева. Поскребышев в сопровождении директора экспозиции, профессора Андрея Чегодаева, осмотрел несколько залов, от пола до потолка завешанных картинами. Ему показали «Сикстинскую мадонну» Рафаэля, «Динарий кесаря» Тициана, «Святую Агнессу» Рибейры. Вот что сообщил об этом визите профессор Чегодаев: «Поскребышев был самый страшный человек, которого я в своей жизни видел. Он был низенький, коренастый, голова сидела прямо на плечах, без шеи. Он ее не поворачивал. Он не здоровался, не прощался, вообще ничего не говорил… Чудовище какое-то. На другой день было приказано: прекратить доступ кому бы то ни было, кроме директора музея и реставраторов».
Историю появления Поскребышева подле вождя описал бывший секретарь Сталина Б.Г. Баженов, эмигрировавший на Запад: «Когда я работал у Молотова секретарем “Известий ЦИК”, в экспедиции ЦК работал один рабочий, который паковал журналы в тюки, таскал и рассылал. Маленький, лысый и, кажется, не дурак. Фамилия – Поскребышев… Чуть ли не из-за озорства решаем выдвинуть его в секретари ячейки. Раз это идет из секретариата Сталина, проходит мгновенно».
Сомнительно, чтобы все это соответствовало правде, поскольку из личного дела Поскребышева следует, что в аппарате ЦК он работал уже с 1922 года. В течение пяти лет (1924–1929 гг.) Поскребышев был помощником Сталина. С 1931 года Поскребышев – личный секретарь Сталина, вдобавок в 1935 году он становится еще и заведующим канцелярией Генерального секретаря ЦК ВКП(б). По поводу таких «свидетельств» уместно было бы привести одно из метких выражений Сталина: «Лжет, как очевидец».
В своей речи на ХХ съезде КПСС Н.С. Хрущев назвал Поскребышева «верным оруженосцем Сталина». Так оно и было на самом деле.
Поскребышев заменял Сталину сразу всех «кремлевских врачей». По первой своей профессии он был фельдшером. Поскребышев приводил Сталина в чувство, когда тот терял сознание в своем рабочем кабинете в Кремле. Он давал Сталину, какие считал нужными, таблетки от простуды и полоскание от ангины, которой Сталин часто болел. Он постоянно пользовал его народными средствами. Именно Поскребышев подсказал Сталину, как использовать находящуюся на кухне его дачи русскую печь, где пекли хлеб. Сталин, когда его донимал радикулит, приходил, раздевался, клал на горячие кирпичи доску и, кряхтя, залезал на нее лечиться.
Юрий Трифонов сообщает такой эпизод, связанный с Поскребышевым, рассказанный ему Твардовским, перед которым он однажды расплакался и сказал о своем Хозяине: «Ведь он меня бил! Схватит вот так за волосы и бьет головой об стол…» Возможно, что Сталин и распускал руки, но как можно схватить за волосы лысого?!
Сталин мог быть уверенным в полной лояльности своего главного помощника даже после расстрела его жены. Он поступил в отношении его особенно цинично. Говорили, что Поскребышев был вынужден представить на подпись Сталину ордер на ее арест. Поскребышев пытался встать на защиту жены. «Так как органы НКВД считают необходимым арест вашей жены, – сказал Сталин, – так и должно быть». И он подписал ордер. Увидев замешательство Поскребышева, он спросил: «В чем дело? Тебе нужна баба. Мы тебе найдем» (Д. Ранкур-Лаферриер. «Психика Сталина», изд. 1996 г.). Можно предположить, таким образом Сталин избавлялся от возможного нежелательного для него источника информации «на сторону». В дом Поскребышева вскоре привели молодую женщину, которую приставили к нему «помогать по хозяйству».
Сейчас, когда «верный оруженосец» больше других был нужен Сталину, он уже несколько месяцев сидел дома на диване и, тревожно поглядывая на дверь, со дня на день ожидал ареста. В «Деле врачей» ему инкриминировали «утечку государственных тайн» и «связь с международным сионизмом».
Не было рядом со Сталиным и его бессменного руководителя личной охраны Николая Власика. Этот простой московский милиционер, дослужившийся до звания генерал-лейтенанта за длительное и беззаветное служение Сталину в охране и личном обеспечении (с 1932 года воспитывал его сына Василия), неотступно находившийся рядом с ним многие годы, к этому времени был арестован по подозрению в участии в «Деле врачей».
Лозгачев:
«Наконец, в 18 ч. 30 минут в комнате Сталина появилось электроосвещение».
Эдвард Радзинский в своем фильме показал «караулку», в которой находились охранники. Она размещалась в отдельном домике, соединенном
