Шрифт:
Закладка:
Лира выгнулась дугой, ее стоны стали громче, а попытки высвободиться яростнее. Макс неспешно изучал ее самое интимное место. Он открыл наконец глаза, любуясь распластанной перед ним Лирой. Рубашка сбилась где-то на талии, волосы разметались золотым ореолом вокруг ее головы, зрачки расширились, делая глаза темнее, а ее язычок проходился по губам, облизывая их. Не хватало детали…
Макс схватился за рубашку и резко потянул. Ткань, с одной стороны зажатая девичьим телом, а с другой – мужской рукой, затрещала, но пуговицы не выдержали первыми, отлетая в сторону и стукаясь об пол. Теперь можно было откинуть края, открывая вид на оголенное тело Лиры.
Макс наклонился с благоговейным стоном, припадая губами к пульсирующей венке на шее Лиры, прикусывая кожу и ощущая выступившие мурашки. Он спустился ниже, к ключицам, проложил тропинку поцелуев между грудей и обвел языком сосок, втягивая его в рот. Ладонь он положил на другую грудь, большим пальцем поглаживая второй сосок.
Лира снова изогнулась и снова попыталась сжать бедра. Она почти хныкала, изнывая. И Макс радовался тому, что, несмотря на затвердевший член, на сей раз сдерживаться ему было гораздо проще. Тем более она не касалась его, разрушая пункты его плана, нет, он контролировал ситуацию, что облегчало дело. Однако мучить Лиру не стоило, она и так ждала слишком долго.
Макс спустился поцелуями ниже, вынужденно освобождая ее руки, которые тут же ногтями вцепились в его плечи. Он же перехватил ее бедра, приподнимая их и опуская к ним лицо. В нос ударил приятный мускусный влажный аромат, и Макс приблизился, проводя языком по влажным складкам.
Лира коротко вскрикнула, ее рука легла на затылок Макса, заставляя его прильнуть теснее. Он был не против. Этого, в конце концов, он и добивался. И пока все шло по плану, а болезненно напряженный член не так уж и мешал. Свое он получил.
– Чуть левее, – простонала Лира.
Макс послушно сдвинулся, посасывая нужный участок. Влажные причмокивания были слишком громкими, но, к счастью, комнаты рядом пустовали, и никто не мог этого услышать.
– Да-а! – оценила она.
Макс всегда был способным учеником, а подсказки Лиры быстро помогли найти ее «слабые места». Он прижимался сильнее, работая ртом старательнее. Ему казалось, что пульсирующая под его языком мягкая плоть вот-вот заставит Лиру ощутить оргазм, но она вдруг потянула его за волосы.
– Стой, – прошептала она.
Он с сожалением отодвинулся, облизывая губы и внимательно смотря на Лиру, силясь понять, почему его прервали.
– Иди ко мне, – она откинулась на подушку, маня пальцем. Макс приблизился, и чужой язык тут же проник внутрь его рта. Когда Лира отстранилась, она еле слышно сказала: – Снимай штаны. Вот теперь все как надо, давай!
Нет, не как надо! Снова она нарушает план! Ее свободные руки уже расстегивали его ремень и ширинку, высвобождая вновь напряженный орган, на котором вздулись вены. С головки стекали капли смазки.
– Макс, пожалуйста! – захныкала она, чуть подаваясь бедрами вверх.
Он резко выдохнул, сжимая зубы и надеясь, что сдерживаться будет проще. Макс обхватил член, собственные прикосновения ощущались и вполовину не так ярко, а затем опустился, плавно входя в Лиру. Общий стон затрепетал в воздухе. У Макса перед глазами потемнело от ощущений, но он пытался сосредоточиться, чтобы не потерять сознание от восхитительной тесноты и тепла. Макс медленно задвигал бедрами, стискивая ягодицы Лиры, чтобы приподнять ее, и ускорился.
Очень быстро он ощутил пульсацию, а затем вокруг его члена все сжалось. Лира же вскрикнула, царапая спину Макса и постепенно расслабляясь. Он же сделал еще пару грубых движений перед тем, как ощутил знакомое наслаждение. Теперь оно было еще лучше, еще прекраснее. Макс тоже расслабился, но удержался на локтях, чтобы не придавить Лиру своим весом.
– Ох, Макс, для девственника ты слишком хорош.
Он усмехнулся, не став напоминать, как быстро кончил в первый раз. Теперь же он собой гордился – смог продержаться.
– Спасибо, Лира. Ты… потрясающая. Я… – Макс проглотил финал фразы и просто нежно ее поцеловал. Для слов было слишком рано, не хотелось спугнуть…
После душа (куда они пошли отдельно, потому что Макс совсем не был уверен, что сможет спокойно существовать рядом с обнаженной Лирой) они наконец легли спать. Макс все еще собирался уйти в соседнюю комнату, но Лира отодвинулась к стенке и смотрела так жалобно, что он не стал спорить.
Утром, несмотря на поздний отбой, Макс проснулся раньше обычного. Лира посапывала, уткнувшись ему в грудь. За ночь она сползла по подушке, и теперь ее голова почти скрылась под одеялом. Осторожно, чтобы не потревожить ее сон, Макс вылез из-под одеяла, аккуратно перекладывая на кровать ногу, которую Лира закинула на него. Он облегченно выдохнул, поняв, что все прошло успешно и она все так же посапывает. Макс потянулся и скрылся в ванной, стараясь совершать обычные дела как можно тише.
Затем натянул серые брюки, взял синюю рубашку и вышел наружу, одеваясь уже на ходу. В коридорах дома царил мрак, за окном все еще было темно. Раннее осеннее утро не радовало лучами. На кухне Макс зажег свет и принялся за привычное дело – за завтрак. Времени было больше обычного, поэтому он решил сделать панкейки.
Всю готовку Макс не мог стереть с лица глупую улыбку. Он вспоминал Лиру. Ее слова, ее улыбку, ее глаза… ее касания, ее тепло и мягкость… Пришлось помотать головой, надеясь, что это поможет избавиться от лишних мыслей.
На аромат не спешил никто, кроме Бренди, которая настойчивым мяуканьем потребовала ее накормить. Чтобы не перебудить весь дом, Макс поскорее выполнил просьбу мохнатой госпожи, а затем полез в дальний угол кухонной тумбы. Там отыскал старый уже поднос, протер его и принялся за сервировку. Он старательно отбирал самую лучшую тарелку, чтобы положить туда порцию Лиры. Даже достал соусницу, чтобы положить туда клубничный джем. Варил кофе Макс не очень хорошо, поэтому стоял над ним, не отвлекаясь и жуя панкейк всухомятку. Ему и так сойдет, к тому же он уже съел несколько некрасивых версий.
Когда все было готово, Макс придирчиво осмотрел поднос с завтраком Лиры, печально вздохнул, надеясь, что ей все же понравится, а затем покинул кухню, ловя удивленный взгляд бабушки, выглянувшей из своей комнаты. Объяснится с ней позже,
