– Потому что он от тебя бегал несколько дней? – уточнил Анзоров.

– Самолюбивый? – понял Шиповник.

– Самолюбивый, самовлюблённый, эгоистичный и не без творческого начала. Чтобы устроить такую постановку, требуется или хладнокровие профессионала, или психический сдвиг «серийника»…

– Или абсолютная чёрствость.

– Да, – подтвердил Феликс, глядя Анзорову в глаза. – Профессионала или «серийника» мы пока не наблюдаем. Зато…

– У нас есть бездушный эгоист.

– Именно.

Есть человек, которому будет абсолютно плевать, что он усаживает одурманенную девушку в позу из кошмарных видений и вкалывает в её вену смертельную дозу героина. Никаких эмоций: захотел сделать – сделал. И никаких угрызений: ведь она – низшее существо, посмевшее его оскорбить.

– Каков Зарипов внешне? – спросил, после длинной паузы, следователь.

– Хлипкий. – Вербин сразу понял, что имеет в виду Анзоров.

– То есть способ убийства как раз для него?

– Не представляю его дерущимся. Даже с женщиной.

А вот нанести удар исподтишка – да. Трусливо и очень жестоко.

– Мотив – наличие второго любовника?

– Возможно, найду что-нибудь ещё.

Анзоров посмотрел на Шиповника, подполковник едва заметно пожал плечами.

– Для подозрений достаточно, для предъявления у нас ничего нет, – подытожил следователь.

– Я это понимаю.

– Мы все это понимаем, Феликс, – вздохнул Анзоров. – И ещё мы понимаем, что даже доказанный факт приобретения кукол не потянет на серьёзную улику.

– Но он способен помочь в получении признания, – заметил Шиповник.

– С этим я согласен. – Следователь посмотрел на Вербина, Феликс закрыл записную книжку, показывая, что доклад закончил, и Анзоров неохотно протянул: – Ну и напоследок немного дёгтя.

– Я ещё не принёс бочку мёда, – напомнил Вербин, догадываясь, о чём пойдёт речь.

– Да, не принёс, но дёготь уже есть. – Следователь поморщился. – У меня состоялся не самый приятный разговор с мамой нашего нынешнего подозреваемого.

– Как она узнала, что ты ведёшь дело?

– У них привилегированная семья, принадлежащая к достаточно влиятельному клану.

– Настолько влиятельная семья, что может давить на тебя?

– Пока не давят, – ответил Анзоров. – Диляра вела себя неделикатно, конечно, но без агрессии. Мне придраться не к чему, мы просто поговорили.

– Поговорили о том, что её деточку прессует полиция?

– Как ты догадался?

– Читаю мысли за умеренную плату.

Шутка получилась хорошей, но никто не засмеялся.

– Всё так, – подтвердил Анзоров. – Мне не к чему придраться, однако Диляра дала понять, что с ней лучше не связываться.

– Доложил руководству?

– Разумеется.

– Что руководство?

– Руководство сказало, что мальчика из столь хорошей семьи можно беспокоить, только если есть очень весомые основания. В ответ я объяснил, что Зарипова мы пока не трогаем… – Анзоров криво усмехнулся Вербину: – Это было до твоего доклада.

До того, как Наиль оказался главным подозреваемым.

– Я понимаю, – качнул головой Феликс. – Я всё понимаю.

– Я сказал, что у нас убийство, которое мы обязаны расследовать, – продолжил Анзоров. – Руководство сказало, чтобы я вёл себя осторожно и сообщал обо всех изменениях.

И руководство будет решать, что с этими изменениями делать…

Фраза не прозвучала, но все её услышали.

– Так. – Шиповник негромко выругался, потом ещё раз обдумал услышанное, потом ещё раз выругался и спросил: – Но расследование нам не тормознут?

– Пока, вроде, нет…

Но это не точно. Ведь на одной чаше весов мальчик из «хорошей семьи», на другой – девочка из Самары, которую уже начали густо мазать чёрной краской. И есть вероятность, что даже «весомые основания» станут основанием не для ареста, а для закрытия дела. Такое случалось.

Но прежде, чем кто-то из сидящих за столом мужчин высказался, подал голос телефон Вербина. Феликс посмотрел на экран и сообщил:

– Это Ваня Крылов. Можно я отвечу?

– Может, перезвонишь? – хмуро спросил Анзоров.

– Он мне звонит только в крайних случаях, а по текучке пишет в мессенджер.

Следователь поджал губы, но решение поменял:

– Давай.

Вербин нажал на кнопку «Ответ».

– Я слушаю, Ваня, только давай быстрее, у меня совещание.

– Феликс, здравствуйте! – торопливо затараторил молодой оперативник. – Я нашёл. Представляете, я начал с ближайших магазинов, и почти сразу – в точку. – На этом месте Крылов стал говорить медленнее, спокойнее. – В третьем по счёту магазине продавщица сказала, что несколько дней назад у них купили шесть больших кукол.

– Та-ак… Кто купил? – Феликс увидел, что Анзоров и Шиповник поняли, о чём идёт речь, напряглись, и включил режим громкой связи. – Продавщица сможет описать покупателя?

– В этом вся закавыка. – Крылов окончательно погрустнел.

– Не понял.

– Я спросил: кто? Она говорит: женщина. Я спрашиваю, что за женщина? Она говорит: молодая девушка. Я спрашиваю: вы уверены? Она едва не обиделась. В общем, я не знаю, что меня дёрнуло, я фотографию Рыковой показал. И она её опознала.

– Продавщица?

– Да.

Анзоров и Шиповник, не сговариваясь, одновременно, абсолютно синхронно выругались абсолютно одинаковыми словами.

– Продавщица уверена?

– Сразу её опознала, – убитым тоном ответил молодой оперативник. – Что делать?

– Продолжать.

– Что продолжать?

– Узнай подробности о купленных куклах: как выглядят, размер, рост, особенности питания!

– Что?

– Это была шутка, – без улыбки ответил Феликс. – Собери подробную информацию о куклах, чтобы сравнить с теми, что мы нашли в квартире.

– Ага, понял.

– И остальную информацию собирай: видео, если есть, точную дату покупки, чтобы сравнить с выпиской из банка. Нужно всё проверить.

– Я понял.

– Действуй.

Вербин отключил телефон.

– Всё правильно сказал, – одобрил Шиповник.

– Спасибо, Егор Петрович.

– Ты уверен, что куклы не совпадут? – спросил Анзоров.

– Если совпадут, дело можно закрывать.

– Поэтому я и спрашиваю.

– Поэтому я и попросил Ваню узнать о куклах как можно больше.

– А сам что думаешь?

Феликс помолчал, гоняя по столешнице телефон, затем слегка развёл руками:

– Я не знаю, зачем Виктория их купила. Но уверен, что она сидела с другими куклами.

– Потому что уже привык думать, что её убили?

– Потому что я уверен, что её убили, – поправил следователя Вербин. Поправил очень твёрдым, почти жёстким голосом.

На минуту в комнате установилась тишина – мужчины обдумывали происходящее, затем Шиповник произнёс:

– Учитывая наши обстоятельства, как только руководство узнает, что Рыкова купила шесть кукол, дело будет мгновенно закрыто. Никто не станет разбираться, те это куклы или нет.

– На наше счастье, начались праздники, – задумчиво сказал Анзоров. – До понедельника руководство ни черта не узнает.

– Значит, у нас есть четыре дня.

– Это много, – кивнул Феликс. – Но я предлагаю подстраховаться, сделать так, чтобы, узнав о купленных Рыковой куклах, нам никто не смог помешать.

– Ты опять за своё… – вздохнул Шиповник.

– Журналисты нам ничем не помогут, – покачал головой следователь, который тоже понял, что имеет в виду Вербин. – Мы получим по шапке, и хорошо, если по шапке, а не по мозгам, а публика через пару дней