Шрифт:
Закладка:
— Я слушаюсь, — возражаю.
— Да?
— А как же, — невозмутимо произношу. — Почти всегда.
— Напомни, — прищуривается, удерживая подъездную дверь для меня.
Проходя мимо, чуть склоняюсь и как следует вдохнув аромат его туалетной воды, шепчу на ухо: — Когда ты говоришь «прогнись», я всегда подчиняюсь. Беспрекословно.
Целую ошарашенного мужа в щёку и иду к деревянной лестнице, сознательно виляя бёдрами.
— Коза ты, Соболева.
Дверь в квартиру Волковых находится на первом этаже.
Прислушиваюсь. Тишина, как и во всём подъезде.
— Может, они помирились и легли спать? — шепчу в темноте, нащупывая тёплую ладонь Богдана. — Давай и мы уедем.
— Ну нет уж, — он стучит в потрёпанную дверь.
— Кто там? — тут же слышится за ней.
— Открывай давай, — приказывает Богдан, вручая мне свою куртку.
— Даня, — громко кричу, — совсем забыла тебе сказать. Он…
Дверь отворяется, из квартиры на площадку начинает проникать свет, а в лицо моего мужа летит мощный кулак.
— Бывший боксёр, — договариваю уже поздно и взвизгиваю.
— Блядь, — загораживает нос Даня. — Может, что-нибудь ещё, Ян?
В ужасе прикрываю ладонью рот и мотаю головой.
— Это ты, что ли, Яна Альбертовна? — глазеет на меня парень лет двадцати пяти в растянутой майке и цветастых летних шортах. В малосодержательном взгляде злость.
По лестничной площадке распространяется стойкий запах перегара.
— Я, — сиплю и смотрю за его плечо. — Где Тася и дети?
— Какие тебе на хуй дети, курица? — проговаривает Волков и пытается толкнуть меня, но тут же отскакивает вглубь квартиры.
Богдан делает шаг вперёд.
— Даня, не надо, — пугаюсь, вжимаясь в стену.
— Успокойся, я всего лишь покажу ему свой нос, — снова бьёт в грудь налетающего на него Волкова.
Зажимаю уши и пытаюсь не втягивать в себя резкий металлический запах.
Начинающаяся потасовка могла бы ещё потрепать мои нервы, но, слава богу, этого не происходит, так как вызванные Каролиной полицейские приезжают весьма кстати.
Дальнейший час мы втроём проводим в ближайшем отделении полиции, где дебошира оставляют как минимум на ночь, а затем везём в соседний город детей и Тасю, наконец-то решившую рассказать своим родителям правду про свою нелёгкую семейную жизнь.
На обратном пути пытаюсь не заснуть и разговорить Богдана. С удовольствием выслушиваю армейские истории и разглядываю, как на суровое лицо с опухшим, покрасневшим носом падает свет от фар встречных машин.
В квартиру приезжаем ближе к пяти утра. Уставшие и притихшие.
— Да… Нос мне давно не разбивали, — шипит Богдан, приземляясь на диван.
— Это я виновата, Соболев.
Вынимаю из аптечки перекись и вату. Скинув обувь, иду к нему.
— Ты?! — морщится. — Конечно, ты. Я бы ни за что туда не попёрся. Ты отбитая на всю голову, Ян.
Устраиваюсь между широко разведённых коленей и провожу тщательный медицинский осмотр. Борюсь с желанием обнять его широкие плечи, обтянутые белой футболкой.
Губ касается невольная улыбка.
Ну, какой он милый! Подрался из-за меня.
— Я про другое, — шепчу, кружа глазами по его лицу.
— Про что?!
— Я просто мечтала тебе врезать всё это время, — шепчу доверчиво.
— Пфф… — Даня зажмуривает глаза от боли, а я начинаю как сумасшедшая дуть на разбухший нос.
Не хочу, чтобы ему было больно! Больше никогда!
— Надеюсь, с мужским достоинством ты ничего не мечтала сделать?! — спрашивает недовольно.
— Мечтала, конечно, — давлю смешок.
— Блд, — его лицо становится максимально серьёзным. — Ты не знаешь, со скольки начинает работать ближайшая церковь?!
— Зачем, Дань?
— Как зачем? Свечку поставить за здоровье…
Мотаю головой и хохочу на всю квартиру.
Чуть позже, когда мы чистые, после совместно-принятого душа, и расслабленные, потому что это мероприятие не обошлось без фееричного секса, лежим в постели.
— Прости, что так получилось с носом, — целую мужскую грудь под собой.
— Проехали, — шепчет Богдан полусонно.
— Мне нравится моя работа, — смотрю на его лицо, ощущая собственную уязвимость как никогда, — потому что только там я чувствую, что… нужна. Понимаешь?
— У тебя с этим проблемы? — приоткрывает Богдан один глаз.
Отвожу взгляд и снова упираюсь лбом в крепкое плечо. Сил на слова нет. Утвердительно трясу головой.
Даня лениво проезжается ладонью вдоль позвоночника и притискивает меня к себе поближе. Целует влажные волосы. Сжимает в объятиях так, что дыхание сбивается.
— Ты мне пиздец как нужна, — проговаривает чётко. Так, словно мечтает выжечь эти слова на коре моего головного мозга.
— Ты мне тоже, — отвечаю, окончательно успокаиваясь.
Глава 44. Яна
— Вера, привет! — кричу на весь дом, разуваясь.
Подойдя к окну, киваю Дане, наблюдаю, как муж запрыгивает в машину и уезжает. Уже скучаю.
Только что целых десять минут мы рассматривали незамысловатый рисунок из трещин на фасаде собственного дома.
Обалдеть!
Мне ведь обещали качественный дренаж без последствий?..
Пришлось признать, что я была не права. Соболев отлично держался и почти не выдал себя… только отдалённо в серых глазах читалось что-то вроде: «Я же говорил».
В доме пахнет имбирным печеньем и… глинтвейном. Ароматы прямо скажем необычные и чересчур манящие.
— Привет, — выглядывает подруга из кухни.
Волосы выбились из причёски, на узкой талии повязан крохотный передник, а глаза неестественно горят.
Глинтвейн, догадываюсь и разглядываю запачканные мукой щёки. Улыбаясь, спрашиваю:
— Боже. На кого ты похожа?
— На человека, который почти сутки провёл с тремя детьми, — выговаривает она с озорным смешком. — И давай потише. У нас сон-час.
— Точно, — машу рукой. — Прости, пожалуйста, что мы задержались. Всю ночь не спали.
— Вау…
— Не по этому поводу, к сожалению, — морщусь, вспоминая ночные поездки.
С утра покалеченный нос Богдана выглядел так, словно его хозяин собрался играть Дед Мороза на утреннике в детском саду у Вани.
Оставляю шубу на вешалке и отправляюсь на второй этаж, чтобы переодеться. Натягиваю тёплую пижаму, подходящую к разогретому со специями вину, споласкиваю руки в ванной комнате и возвращаюсь на кухню.
— А где твой благоверный? — спрашивает Вера, подавая мне наполненный бокал.
— На работу уехал, завтра снова в Москву.
— Зачастил он… в столицу.
Встречаюсь с проницательным взглядом карих глаз и пожимаю плечами.
— Тоже так считаю, Вер. Богдан заправки покупает у какой-то федеральной компании. Договор заключают.
— Так вроде сейчас везде электронный документооборот?..
— Не знаю, — потираю щеку и устало зеваю.
Рассуждать о недоверии к собственному мужу мне совершенно не хочется. Особенно после замечательного совместного завтрака-обеда в нашей квартире.
Захватываем бокалы и проходим в гостиную. Я устало укладываюсь на диван, Вера — разваливается в кресле.
— Ваш сын — уникальный мужик, помяни моё слово, — произносит, глядя в потолок.
— Что он натворил?
— Позвал меня замуж.
— О боже, — морщусь. — Ты ведь отказалась?!
Вера заливисто
