Но человека, которого они только что поставили во главе Бенгалии, оказалось не так легко запугать, как Мир Джафара. Как лаконично выразился Тарих-и Музаффари, "Мир Касим быстро добился такой степени независимости от англичан, которую сейчас трудно себе представить".

Даже Уоррен Гастингс, который очень восхищался способностями Мир Касима, был удивлен скоростью, с которой он повернул дела в нужное русло.

Сначала новый наваб быстро разогнал мятежных сепаев Муршидабада, заплатив им из собственной казны. Затем он занялся финансами и удивил всех своими административными способностями: "Мир Касим Хан был очень искусен в добывании информации и анализе письменных отчетов и счетов", - писал историк Мохаммад Али Хан Ансари из Панипата. Он сразу же приступил к проекту по приведению земель Бенгалии в порядок".

Он вызвал бухгалтеров и сборщиков налогов штата и внимательно изучил их счета, чтобы обнаружить любые махинации, совершенные функционерами предыдущего режима. Он вызвал на допрос Раджу Рам Нарайна (губернатора Патны, который помог победить Шаха Алама) и потребовал предъявить счета доходов Бихара. Все суммы, которые были заявлены как выплаты жалованья армии, были проверены его сборщиками налогов, которых он послал проверить реальное количество солдат и внести соответствующие исправления в отчетность. После этого Раджа Рам Нараин, обвиняемый по нескольким пунктам, был заключен в тюрьму. Около 15 лакхов рупий* было конфисковано вместе с драгоценностями.

Поначалу Мир Касим с трудом выплачивал деньги, которые он задолжал англичанам, несмотря на эти конфискации. Он увеличил налоги почти вдвое по сравнению с тем, что было при Аливерди-хане, и успешно собрал 30 миллионов рупий.** в год - вдвое больше, чем 18 миллионов рупий, собранных режимом до Пласси.66 Тем временем новый наваб начал разрабатывать последовательную стратегию борьбы с англичанами: он решил более или менее оставить нижний Бенгал за Компанией, но старался свести их влияние к минимуму в других местах. Он также создал высокоцентрализованное военное государство, которое поддерживал за счет захвата имущества и сокровищ всех чиновников, которых подозревал в коррупции: "Он с досадой преследовал всех, кого подозревал в укрывательстве богатств, и всех, кто питал хоть малейшую вражду к нему, немедленно завладевая их спрятанными богатствами". Таким образом, золото в изобилии поступало в казну Мир Касим Хана".

В соответствии со своим планом реорганизации Мир Касим де решил оставить своего дядю во главе Муршидабада, который он считал слишком уязвимым для вмешательства из Калькутты, и править из Бихара , как можно дальше от штаб-квартиры Компании. Сначала он переехал в Патну , заняв апартаменты в форте, освобожденные теперь уже заключенным в тюрьму раджой Рам Нарайном. Здесь он ненадолго устроил суд, пока враждебность и вмешательство агрессивного главного фактора Компании Уильяма Эллиса не заставили его переехать немного ниже по течению в старую крепость Великих Моголов Монгир , где за ним не могли следить представители Компании.

В Монгире он продолжил реформировать финансы. Он приказал джагат-сетам присоединиться к нему, переправил их из Муршидабада под охраной и заключил в форт. Там он заставил их выплатить как оставшиеся обязательства наваба перед Компанией, так и долги муршидабадских войск.

Чтобы лучше исполнить свою волю, а также, негласно, защитить себя от Компании, он реформировал свою армию. 90 000 солдат, которыми Мир Касим должен был располагать на бумаге, на деле оказались меньше половины. Некомпетентные и коррумпированные генералы были уволены, и он начал набирать новые войска, сформировав свежие силы из 16 000 конных моголов и трех батальонов сепаев европейского образца, что составило около 25 000 пехотинцев.

Чтобы обучить их на новый европейский манер, он назначил двух христианских наемников. Первым был Вальтер Рейнхардт, по прозвищу Сумру или Сомбра, мрачный и холодно-безэмоциональный эльзасский немецкий солдат удачи. Он родился в семье бедного крестьянина с небольшим наделом на реке Мозель в Нижнем Пфальце на Рейне и дослужился до звания конного кюрасира во французской армии, где храбро сражался в битве при Иттингене. Оказавшись в Голландии, он по прихоти сел на корабль до Индии, где, по словам одного из его коллег, графа де Модава, вскоре "перенял привычки и предрассудки этой страны до такой степени, что даже моголы считают, что он родился в Индостане. Он говорит почти на всех местных языках, но не умеет ни читать, ни писать. Тем не менее, через своих сотрудников он ведет обширную переписку".

Вторым христианским командиром Мир Касима был Ходжа Григорий, исфаханский армянин, которому Мир Касим дал титул Гургин Хан, или Волк. Гулам Хусейн Хан встречался с ним и счел его замечательным человеком: "выше обычного роста, крепкого телосложения, с очень светлым цветом лица, аквилинным носом и большими черными глазами, полными огня". Задачей обоих было обучить войска Мир Касима так, чтобы они могли сравняться с войсками Компании. Они также открыли оружейные фабрики, чтобы снабдить своего господина высококлассными современными мушкетами и пушками. Вскоре Мир Касим "собрал и изготовил столько пушек и кремневых мушкетов, сколько смог, со всем необходимым для войны".

Новый наваб также создал новую грозную разведывательную сеть , состоящую из трех главных шпионов, каждый из которых имел в подчинении сотни осведомителей. Вскоре все три начальника его разведки были казнены по подозрению в интригах. Правление Мир-Касима быстро оказалось столь же леденящим, сколь и эффективным. "Столь подозрительное правительство вскоре прервало все социальные связи", - писал Гулам Хусейн Хан, который был в ужасе от нового наваба. Он был склонен к конфискации имущества, заточению людей и пролитию крови... Люди, привыкшие к определенному кругу знакомств и посещений, теперь оказались вынуждены жить тихо дома".

Однако историк по-прежнему восхищался выдающимися административными способностями наваба: "У него были достойные восхищения качества", - признал он,

которые уравновешивали его плохие. Разбираясь в хитросплетениях государственных дел, и особенно в запутанных тайнах финансов; устанавливая регулярные выплаты для своих войск и домочадцев; чествуя и награждая заслуженных и образованных людей; проводя свои расходы точно между крайностями скупости и расточительности; интуитивно понимая, где он должен тратить свободно, а где умеренно - во всех этих качествах он был несравненным человеком; и самым выдающимся принцем своего века.

Но за пределами эффективности начала проявляться темная сторона правления нового наваба. Многие люди стали исчезать. Богатых землевладельцев и чиновников вызывали в Монгир, сажали в тюрьму, пытали и лишали богатства, независимо от того, были ли они виновны в коррупции или нет: "Многих казнили по одному лишь подозрению", - писал Ансари. Эти убийства вселяли в сердца людей такой страх, что они не осмеливались выступать против него