Шрифт:
Закладка:
Пока Муршидабад разрушался, столица Великих Моголов Дели переживала еще худшие времена: подобно гниющей туше, на которую набросились враждующие стаи шакалов, то, что осталось от ее богатств, периодически давало пропитание череде проходящих армий, поскольку город попеременно захватывали и грабили то маратхские налетчики с юга, то афганские захватчики с севера.
На протяжении всех этих последовательных захватов Имад-уль-Мульк каким-то образом удерживал власть в руинах Дели при поддержке маратхов, то игнорируя, то издеваясь над своим бессильным марионеточным монархом, отцом шаха Алама , Аламгиром II. В конце концов, накануне очередного афганского вторжения Ахмед-шаха Дуррани, который теперь был женат на дочери Аламгира и, как он опасался, естественно, перейдет на сторону своего тестя, визирь решил полностью избавиться от королевского обременения, пока тот не сделал то же самое с ним.
Согласно рассказу Хайра уд-Дина Иллахабади в его книге наставлений "Ибратнама", Имад-уль-Мульк начал действовать ранним вечером 29 ноября 1759 года в Котле Фироз-шаха XIV века, к югу от Красного форта, с видом на реку Ямуна. Имад-уль-Мульк не доверял королю, а также министру Хан-и Ханану, который, как он знал, участвовал в тайных советах короля".
Поэтому он сначала убил Хан-и Ханана, когда тот был на молитве, а затем отправил королю фальшивую новость: "Пришел странствующий дервиш из Кандагара и поселился в развалинах кутла Фируз-шаха, чудотворец, которого обязательно стоит посетить! Он знал, что благочестивый король склонен к посещению факиров, и не устоит перед приглашением увидеть того, кто прибыл с родины Ахмад-шаха Дуррани.
Царь не мог сдержать своего волнения и немедленно отправился в путь: достигнув покоев, он остановился у входа, у него вежливо вынули меч и подняли занавес: как только он оказался внутри, занавес снова опустили и плотно закрепили. Мирза Бабур, сопровождавший его, увидел, что императору угрожает опасность, и выхватил меч, чтобы сразиться с нападавшими: но его одолела толпа людей Имада аль-Мулька, обезоружила и уложила в крытую повозку, а затем увезла обратно в тюрьму Салатин в Красном форте.
Тем временем из темноты появились несколько уродливых могольских солдат, ожидавших прибытия короля, и нанесли безоружному мужчине множество ударов кинжалами. Затем они вытащили его за ноги и бросили труп на песчаный берег реки внизу, после чего сняли с него плащ и нижнюю одежду и оставили лежать голым в течение шести часов, прежде чем отнесли его для погребения в мавзолей императора Хумаюна.
Известие об убийстве отца дошло до Шах-Алама спустя три недели. Принц все еще странствовал по востоку. Его официальная придворная хроника, Шах Алам Нама, рисует картину, как молодой принц путешествует по равнинам Ганга, раздавая титулы и обещая поместья, и пытается собрать поддержку, подобно тому, как современный индийский политик агитирует на выборах: посещает святыни, просит благословения у святых людей и святых, устраивает приемы и принимает сторонников и рекрутов.
У Шаха Алама не было ни земли, ни денег, но он как мог компенсировал это своим огромным обаянием, приятной внешностью, поэтическим темпераментом и изысканными манерами. Повелитель Вселенной, возможно, и не мог въехать в свою столицу, но в этом титуле все еще оставалась какая-то затаенная магия, и этот странник без гроша в кармане теперь считался де-юре правителем почти всей Индии, способным выдавать столь желанные императорские титулы. Молодой Шах Алам оказался искусен в использовании святой мистики , связанной с императорской персоной, и растущей ностальгии по некогда мирным дням правления Великих Моголов. Таким образом, ему удалось собрать вокруг себя около 20 000 последователей и безработных солдат удачи, большинство из которых не имели ни гроша в кармане и были плохо экипированы, как и он сам. Как будто значение королевской харизмы росло, даже когда королевский кошелек опустел.
Помимо денег, Шах-Аламу действительно не хватало современного пехотного полка европейского образца и артиллерии, которая позволила бы ему осаждать города, обнесенные стенами. Однако незадолго до того, как он узнал о смерти отца, судьба принесла ему частичное решение обеих проблем в лице лихого беглого французского командира шотландского происхождения Жана Лоу де Лористона. Лоу удалось бежать из Бенгалии вскоре после того, как двойная катастрофа - падение Чандернагара и битва при Плассее - временно положила конец французским амбициям в восточной и северной Индии. Он все еще находился в бегах от Компании, когда наткнулся на королевский лагерь. Он был в восторге от того, что увидел амбициозного и очаровательного молодого принца.
Характерно, что Шах Алам не пытался скрыть от Лоу сложность своего положения. "Где бы я ни был, я нахожу только претендентов, - сказал он ему, - навабов или раджей, которые привыкли к независимости, которая их так устраивает, что у них нет ни малейшего желания стараться ради меня. У меня нет никаких ресурсов, кроме их, - если только небеса не огласят мою пользу каким-нибудь необыкновенным ударом". Здесь, в Бенгалии, охваченной волнениями, вполне возможно, что небеса могут вмешаться в мою пользу. Это также может стать концом для меня. Остается только ждать и смотреть".
Как ни был он польщен королевским приемом, тяжелый опыт заставил Лоу скептически отнестись к шансам нового императора, особенно учитывая его опыт общения с могольской знатью, на которую опирался Шах-Алам. Он признался историку Гуламу Хусейн Хану: "Я объездил все места от Бенгалии до Дели, но нигде не нашел ничего, кроме угнетения бедняков и грабежа путников".
Всякий раз, когда я хотел, чтобы кто-нибудь из этих знаменитых вельмож, таких как Шуджа уд-Даула [вазир Авадха], Имад уль-Мульк или им подобные, из чести и уважения к правилам правления взялся навести порядок в делах Бенгалии и подавить англичан, ни один из них не чувствовал склонности к этой задаче. Они ни разу не взвесили в уме позорность своего поведения... Индийские дворяне - это набор беспорядочных, непоследовательных болванов, которые существуют только для того, чтобы губить мир людей".
С собой Лоу взял потрепанный, но решительный отряд из ста последних французских войск в Северной Индии и закаленный в боях батальон из 200 хорошо обученных и дисциплинированных сепаев. Эти войска он предложил шаху Аламу, который с радостью принял их. 23 декабря 1759 года в Готаули близ Аллахабада молодой император вышел из королевских шатров, уединившись на три дня для государственного траура по отцу.
Согласно историку Моголов Шакир Хану, "В победный день своего восхождения на императорский трон, Его Священное Величество, Тень Бога, Наместник
