– Что случилось? – спрашивает Зак, садясь рядом.

Убираю руки от лица и глубоко втягиваю носом воздух.

– Я пошла искать тебя, вошла в твой кабинет, а потом Зейн вышел из комнаты, и я сказала, что… в общем.

Не могу и двух слов связать.

– Зачем ты меня искала? Могла сказать Лейзенбергу, и я бы пришел как освободился.

– Пришел бы?

Зак позволяет себе кривую улыбку.

– Да. Так зачем искала?

Искала, чтобы поговорить о Доми.

– Я тут узнала, что ты ищешь Барона, – аккуратно начинаю я.

Зак кивает. Его взгляд становится максимально серьезным.

– Лекса хочет найти Доми и думает, что Барон может знать, где он.

– Алекс, говори прямо.

Облизываю пересохшие от быстрого дыхания губы и прошу:

– Мне нужна твоя помощь.

– Не тебе. Твоей сестре.

– Это то же самое, что и мне.

Зак кивает.

– Боюсь, что Барон не проживет достаточно долго для столь длинных бесед.

Какое-то время мы молчим, и Зак спрашивает:

– Ты солгала мне о вакцине и девушке, которой ты её вколола?

Почему он так решил?

Страх сковывает легкие, но я отрицательно качаю головой. Я практически не солгала. Кое-что утаила. Совсем немного.

– Ты её опробовал на ком-то? – спрашиваю я, не ожидая услышать ответ.

– Да.

– На ком?

– На тебе.

В ушах стоит гул. Вот они волшебные пилюли Лейзенберга. Их не было. Но я даже не думала, что старик врёт. Ведь у меня нет силы Лексы, её эмоциональности, да и шрамы от аварии никуда не делись. Да они затянулись, но…

Могла бы и догадаться.

Так это и есть причина почему я ещё на базе, а не за её пределами? Неужели, я снова надумала себе больше, чем было необходимо?

– На мне? – на всякий случай переспрашиваю.

– Я так и сказал.

– Вот чёрт. Там в машине? Ты вколол мне вакцину, чтобы я… не умерла?

Зак молчит, а я в полной растерянности. Он так долго искал её, чтобы потом потратить впустую? Это глупо. Очень-очень глупо, а Закари Келлер ничего не делает не подумав.

– Я не чувствую никакой силы, – признаюсь я и киваю на трость в моей руке. – Ты теперь меня не отпустишь? Из-за того что во мне есть вакцина?

Теперь понятно для чего Лейзенберг брал у меня так много крови.

– Не отпущу, – спокойно отвечает Закари, смотря мне в глаза. – Только по другой причине.

Сглатываю ком и не понимаю как, но я тянусь к нему. Сама, по доброй воле. Когда расстояние между нашими лицами становится слишком мало, я шепчу:

– Прости, что лгала тебе.

Зак убирает волосы мне за плечо и шепчет.

– Оставим это в прошлом.

– Хорошо, – шепчу я и добавляю. – Я тебя очень ненавидела.

Зак дарит мне улыбку.

– Сильное чувство.

– Очень. А ещё… там… за периметром… я постоянно думала о тебе.

Признание дается мне с трудом, словно я опять обнажаю перед ним душу. Это глупо, но мне необходимо тепло, которое может дать только он. Стоя на пороге смерти, осознаешь насколько важны светлые моменты. Ведь жизнь и должна строиться из них. Кирпичик за кирпичиком, момент за моментом.

Дверь особняка открывается, и оттуда выходит Ребекка. Я сразу же отстраняюсь от Зака и прикасаюсь рукой к горячей щеке. Почему наши разговоры постоянно что-то или кто-то прерывает? Нарушители уединения уже порядком достали меня. На лице Ребекки паника.

– Зак! Герде нехорошо!

Что, простите?!

Закари моментально встаёт и быстрым шагом направляется в дом. Я же пребываю в полнейшей растерянности. Герда живёт… с ним? Или они дружат с Ребеккой? Тогда мне понятна недружелюбность сестры Келлера. Краем глаза замечаю движение в окне. Это Герда. Я уверена. Не помня себя, встаю и прихрамывая направляюсь следом за Ребеккой и Закари, которые уже скрылись за дверью.

Внутри поднимается волнение, которое я не могу усмирить. Внутренний голос вопит: "Не ходи туда!". Поднимаюсь по ступеням и открываю массивную дубовую дверь. Передо мной холл, светлый и просторный. Ребекка расхаживает перед горящим камином, заметив меня, она закатывает глаза. Но я уже не обращаю на неё внимания. Во все глаза смотрю на спину Зака, Герду я не вижу, Закари перекрывает мне весь обзор, но она или он, в общем… они держатся за руки. В груди колет, и я сглатываю горечь, моментально появившуюся во рту. Словно я наглоталась пепла. Пепла моих наивных грез.

Зак отходит в сторону, и я… о боже… не может быть. Герда смотрит на меня с видом победительницы, но стоит Заку перевести внимание на неё, как она моментально меняется в лице, чуть не плачет и хватается рукой за живот… за огромный, твою мать, мамонтовый живот.

Это обман зрения. Закрываю глаза, чтобы снова открыть их через мгновение.

Ушат ледяной воды практически сбивает меня с ног.

Она беременна. И не нужно быть провидицей, чтобы понять, от кого именно. Зак связывается с кем-то по рации, он настолько взволнован, что мне становится тошно. Меня действительно тошнит так, как Хьюго от супа. Зак помогает Герде сесть на диван, а Ребекка бежит за стаканом воды.

А я так и продолжаю стоять и смотреть на то, как фундамент моих надежд снова рушится.

Что я тут делаю?

Это не моя история. Не моя семья, не мой дом и не мой мужчина.

Мне тут не место.

В ушах пульсирует поток крови, он оглушает меня, и я отворачиваюсь. В глазах моментально появляются слезы, но я тут же смаргиваю их и утираю щеки. Как можно тише выхожу из дома и словно в бреду направляюсь куда-то. Не помню как, но оказываюсь на скамейке, где