Полугодовой отпуск под наблюдением специалистов.

— Вы легко отделались.

— Эту штуку вовремя выключили.

— Значит, на сей раз вы полны решимости идти до конца?

— Последняя просьба, Нейт.

— Я слушаю.

— Пусть первый язык, которому меня научат в психушке, будет русский.

— А у вас отличное настроение!

— Куда уж лучше… — проворчала я. — Когда после встречи с Альбелином окажетесь в соседней палате, стукните мне в стенку: два длинных, три коротких.

— Начинайте, Рикатан!

Один из его молчаливых подручных подошёл к моему креслу и принялся что-то крутить в подголовнике.

— Послушайте, Нейт… — снова заговорил Лонго.

— Оставьте, Руфах, — отмахнулся Нейт. — Ваша очередь — следую­щая.

Лонго замолчал. В конце концов, боевая подруга всегда рискует погибнуть. Я вздохнула и закрыла глаза. Противиться жёсткому ментоскопированию было бесполезно, поскольку оно просто выжигает инфор­мационные центры, но расшифровать считанную информацию компьютер всё равно не сможет. Так что, хоть игра и не стоит свеч…

Я сидела, раздумывая над отвратительной ситуацией, в которой оказалась, а потом вдруг до меня дошло, что время идёт и ничего не происходит. Я открыла глаза и увидела перед собой озадаченного Нейта. Из-за спинки кресла послышался глухой голос Рикатана:

— Не включается.

— Почему? — спросил Нейт.

— А действительно, почему? — с возмущенным видом воскликнула я.

— Помолчите, — пробормотал Нейт и обернулся к другому офи­церу. — Сходите и выясните, в чём дело.

Тот кивнул и пошёл к двери. Как только он её открыл, по залу пронеслось какое-то странное, почти неразличимое движение, и в тот же миг в разных местах возникли четыре чёрные фигуры в эффектных позах. Они держали на мушках парализаторов всех, кто находился в зале. Я присмотрелась и чуть не ахнула. На этих симпатичных мальчи­ках были костюмы-хамелеоны наподобие одеяний древних ниндзя. Просто сейчас они включили чёрный цвет — любимый цвет спецподразделения Звёздной Инспекции «Лепестки Сакуры». Это уже был даже не КОБЗИ, это был отдел Рэма Дайка, Отдел безопасности Объединения при Высшей Ассамблее.

Чинные шаги прозвучали для меня как музыка, я узнала этот «фир­менный» марш инспекторов. И действительно, в зал королевской походкой вошёл молодой красавец в сияющей форме. По его огромным карим глазам, прическе под маршала Мюрата и особой грации французского льва я сразу же определила в нём одного из офицеров личной гвардии председателя Звёздного трибунала советника Леруа. И я не ошиблась.

— Старший инспектор Отдела безопасности Объединения Галактики Ле Соланж. Капитан Нейт, вы арестованы. Обвинение вам будет предъявлено в тече­ние ближайших трёх часов.

Нейт стоял возле меня, бледный, как полотно. Он застывшим взглядом смотрел на того спецназовца, что держал его на мушке.

— Сдайте шпагу, Нейт, — рассмеялась я. — И поблагодарите старшего инспектора, потому что эти парни избавят вас от беседы с Альбелином.

Нейт, наконец, смог пошевелиться. Бросив на меня испепеляющий взгляд, он, ничего не сказав, вышел в сопровождении своего «опеку­на». Проводив его официально-пристальным взором, старший инспектор немедля кинулся ко мне, расстегивать зажимы.

— Мне очень жаль, мадам, — очаровательно улыбнулся он.

Потом подошёл к Лонго и, освободив его, спросил:

— Всё в порядке, лейтенант?

— Что-то вы не слишком торопились, — проворчал тот.

— Всё было под контролем, — ответил Ле Соланж. — Мы не решились ломать дверь, это было рискованно. Нам пришлось ждать, пока они откроют её сами. Вы, в сущности, ничем не рисковали. Пелларцы никогда не прибегают к грубому наси­лию, а канал энергоснабжения вспомогательной аппаратуры мы перекрыли. Кроме того, мы надеялись, что Нейт что-нибудь скажет, ведь разговорить его будет очень сложно, а ментоскопированию он тоже не поддаётся.

— Значит, вы отлично контролировали ситуацию? — улыбнулась я.

— Да, мадам. Иначе мы прекратили бы всё это раньше. Ведь я не пелларец и ни за что не допустил бы, чтоб опасности подвергалась такая очаровательная женщина.

— Могли бы и предупредить, — проворчал Лонго, ревниво погляды­вая в нашу сторону.

— Я повторяю, лейтенант, — твёрдо произнёс Ле Соланж. — Вы не подвергались ни малейшему риску. Уже несколько часов назад мы блокировали эту секретную базу, а едва Нейт вошёл сюда, разоружили всех его людей. Энергия была перекрыта и мы полностью контролировали си­туацию.

— Да ладно, не оправдывайтесь… — пробормотал Лонго, подошёл ко мне, подал руку, а когда я встала, обнял за плечи. — Поехали к Клайду. У него всегда найдется бразильский кофе и с десяток банок пива.

VIII

В гостиной было тепло, весело потрескивали поленья в камине и жар оранжевого пламени овевал мои ноги, хотя они были покрыты плотным клетчатым пледом. Теперь у меня для счастья было всё: кресло, камин, полный кофейник кофе и любимый мужчина, на сей раз полностью довольный жизнью, потому что у него под рукой стояла целая батарея банок с пивом.

Третьим в гостиной был комиссар Рирм Торсум, красный, как рак, он уже с полчаса внимательно изучал резного рыцаря, украшающего старинные часы на секретере. Наконец пробило полночь, и рыцарь скрылся в маленькой пещере, которая закрылась щитом с изображением герба.

— Я тебе никогда не прощу, что ты действовал в обход меня! — заявил Рирм, отворачиваясь от часов и бросая суровый взгляд на Лонго, который с блаженным видом потягивал пиво.

— Он мне не простит. Слышала? — Лонго взглянул на меня и банкой указал в сторону Торсума. — Ты, козёл безрогий, скажи мне спасибо, что я за это дело взялся, а то б этот змей до сих пор в твоих штабных апартаментах вензеля выписывал.

— Выбирай, по крайней мере, выражения, — буркнул тот.

— Ничего, один раз в жизни послушаешь то, что о тебе на самом деле думают подчинённые.

— Ты меня уже двадцать лет регулярно снабжаешь самой исчерпы­вающей информацией по этому вопросу… Но неужели ты не понимаешь, Лонго, то, что ты, минуя меня, напрямую вышел на КОБЗИ, не луч­шим образом скажется на моей деловой репутации? Меня могут даже снять с этой должности!

— Какая невосполнимая потеря!

— Кончай издеваться, Торнадо.

— Не всё ж тебе надо мной измываться, Рирм. Ты ещё меня упрекаешь, что я действовал, минуя тебя, а что я мог сделать, если ты не нашёл ничего лучшего, как сунуть мне в руки нож и выдать такую про­вокационную идею, что я могу доказать свою приверженность к горцам, лишь проткнув себе горло?

— Я этого не говорил.

— Неужели? Жаль, что