— По-моему, мой лейтенант думает не о том, — заметила я, когда он слегка разжал руки. — За нами охотятся по всему городу, а он…

— Я тебя люблю, — заявил он.

— Сейчас я растаю, — кивнула я. — Я тоже тебя люблю и потому не хочу, чтоб тебя убили.

— Ты хочешь, чтоб я сгорел от страсти?

— О, боже!..

— Это всё входит в мои планы.

— Что именно?

— Передышка для нас и немного нервный день для наших врагов. Пусть они нас поищут, попереживают, подёргаются. Пусть теряются в догадках, что я задумал. Они ведь сильно перетрусили, если объявили большую охоту. Что им какой-то лейтенант из периферийного участка, но они бросили против меня такие силы… Вот пусть эти силы немного поработают вхолостую. К следующей ночи они разогреются так, что, когда случайно на нас наткнутся, они решат, что их долгие поиски увенчались успехом, и им даже в голову не придёт, что мы сами подставились.

— У тебя есть план действий?

— Нет. Я ещё думаю.

— О чём?

— О тебе.

— Вот именно!

— Слушай! — начал закипать он. — У нас целый день впереди. Мы придумаем!

— Как бы ни так! Всё нужно придумать сейчас, иначе я не успокоюсь! Что нам нужно?

— Нужно, чтоб мы им вдруг быстро понадобились, но только живыми и невредимыми. Чтоб им вдруг позарез потребовалось поболтать с нами по душам.

— Так… — пробормотала я и принялась шевелить мозгами, но ему как раз в этот момент взбрело в голову меня целовать и, естественно, мои мозги моментом скрутились в изящную розочку, в которую по давней трубадурской традиции влюблялся соловей. — Это невозможно! — воскликнула я. — Пусти!

Высвободившись, я встала и отошла от постели, но мысли путались в голове. Я никак не могла сообразить, чем располагаем мы и какие сведения могут быть в распоряжении у наших противников. В конце концов, я решила, что всё нужно записать. Ручка лежала возле кровати на тумбочке, но блокнота, как всегда, в нужный мо­мент там не оказалось. Я полезла в карманы своих джинсов и в заднем нашла какой-то листок. Сев за маленький столик, я уже собралась пи­сать. Лонго присел рядом и с интересом спросил:

— Тебе что, не нужны деньги?

— А при чём здесь деньги?

Он молча выдернул из-под моих пальцев листок и, перевернув его, положил передо мной. Это был мой чек на миллион кредов.

— Вот он где, оказывается! — воскликнула я. — Он всё время ле­жал там, куда я его сунула на космодроме Изумрудной.

— Приятная неожиданность, да? — съязвил Лонго. — Ты его уже несколько раз выстирала вместе с брюками, но он не утратил ни вну­шительного вида, ни номинальной стоимости.

Я смотрела на чек и чувствовала, как в голове начинают вертеться колёсики. Это блаженное состояние, когда план сам по себе скла­дывается, приобретает стройность, обрастает мелкими, но необходимыми деталями, снова захватило меня. Я некоторое время сидела, всё просчитывая, взвешивая все «за» и «против». Через пять минут я с облегчением вздохнула.

— Всё! План готов!

Лонго, с любопытством наблюдавший за мной, недоверчиво усмехнулся.

— Что, целый план?

— Можешь проверить, — обольстительно улыбнулась я. — Если у нас есть время.

— У нас нет времени, — покачал головой он и протянул мне ру­ку. — Иди ко мне.

Х

Утром Янта принесла завтрак, и я усадила её с нами за стол. Она была чрезвычайно заботлива и внимательна, особенно к Лонго. Она интересовалась, будет ли он потом снова носить форму, и тут же заверяла, что штатский костюм ему тоже очень идёт.

— Янта, — проговорила я, когда она закончила восхищаться его мужеством и профессиональным чутьём, — у нас будет к вам небольшая просьба.

— Я сделаю всё, что нужно! — без колебаний заявила она с таким видом, словно ей предлагали мученическую смерть во благо че­ловечества.

— Нужно совсем немного, — произнесла я. — Вот это — информационный кристалл из обыкновенного компьютера. Находящаяся на нём информация несущественна. Её нужно заложить в ячейку киберпочты, в блок отправлений по требованию. Желательно сделать это с терминала в общественном месте и подальше отсюда. Требование зашифровать паролем и поставить условие для получателя. Содержимое кристалла может быть получено только в том случае, если абонент назовёт пароль и переведёт на анонимный счёт, который вы откроете в каком-ни­будь отделении Галактбанка, миллион кредов.

— Миллион кредитных единиц? — прошептала она.

— Да, — подтвердила я. — Счёт пусть тоже будет закодирован паролем. Вы всё поняли?

— Поняла, — кивнула она. — А какие пароли?

— Для банка что-нибудь несложное. «Синтезатор», например. А для киберпочты что-нибудь более экзотичное. Как ты вчера гово­рил, дорогой, Аршар? Вот «Аршар» и будет вторым паролем. Вы не пе­репутаете?

— Нет, что вы!

— Только прежде, чем заложить информацию в ячейку, убедитесь, что терминал, с которого вы это делаете, не попадает под обзор видеокамер. А лучше вообще наденьте тёмную куртку, старые брюки, опустите капюшон на самые глаза и не поднимайте голову.

Янта ушла, и нам осталось лишь ждать её возвращения и затем — вечера. Она вернулась и сказала, что сделала всё, что нужно. А когда на улице стемнело, мы попрощались с управляющим и его милой дочкой, поднялись на крышу и сели в наш отдохнувший «Олити».

Мы не торопясь ехали по тёмной улице, едва не царапая днищем флаера мостовую. Именно в таких бедных районах, где большинство жителей не имели коммуникаторов, благотворительные организации устанавливали терминалы киберпочты для того, чтоб каждый мог отправить или получить сообщение. Для многих существ, живущих на больших расстояниях друг от друга, это была единственная возможность поддерживать связь.

Лонго внимательно смотрел на экран скане­ра.

— Вот, — наконец произнёс он, останавливаясь. — Здесь за углом есть кабина с терминалом киберпочты со считывающим устройством. В конце улицы стоит постовой андроид. Ты его не увидишь, но он будет внимательно за тобой наблюдать. Будь осторожна.

Я выпрыгнула из кабины, завернула за угол и осмотрелась. Постового я, действительно, не увидела, зато заметила пластиковую кабину с обшарпанным пультом терминала. Войдя в неё, я наложила на считывающее устройст­во