Прекрасный конь. Крупный, сильный, агрессивный. То что нужно.

— Этот мой! — крикнул Сергей, вступая в неравную битву.

Неравную, потому что укрощать таких вот буйных красавцев его еще старый Рёрех обучал. А чуть позже друзья-хузары довели умение до совершенства. Пять минут — и буланый красавец уже лежал на травке со спутанными ногами, даже не пытаясь подняться, и косил испуганным глазом на коварного человека.

А вот теперь самое сложное. Доказать, что ты не враг, а друг.

На это потребовалось вдвое больше времени, но Сергей справился. Правильные слова, правильные действия, разломанная на части соленая лепешка — и контакт налажен. Тем более объезжать буланого не требовалось. С седлом знаком.

Примерно через полтора часа маленький, но мощный отряд двинулся в правильном направлении. Теперь уже на подобающих лошадях и даже одвуконь.

На лугу остались «лишние» лошади и мертвые тела.

В общем, все как обычно при встрече викингов и франков.

Потерю времени отыграли уже к вечеру. И конфликтов больше не случилось. Встречные, мирные пейзане и прочий низший класс вели себя почтительно. Дорогу поспешно уступали, кланялись низко, в глаза не глядели… И вопросов, понятно, не задавали.

Вопрос задал Сергей, когда навстречу попался представитель будущего «среднего» класса, то есть в обуви, с тремя гружеными повозками и парой косматых «охранников» с дубинами.

Французский Сергея не пригодился. Встречный купчик, как оказалось, свободно болтал по-германски. Выяснилось, что до Шартра примерно двадцать пять — тридцать здешних миль и что он сам собирался туда ехать, но передумал, поскольку встретил беженцев, от которых узнал, что на Шартр напали северные язычники. Что творится у самого города, купчик не знал и узнать не стремился. Еще он сообщил, что десятью милями дальше по дороге имеется хороший постоялый двор. Вот только он наверняка полон. Теми самыми беженцами. Но таким благородным господам наверняка найдется место.

Собственно, вся информация. С инстинктом самосохранения у купчика было все в порядке, поэтому вопросов благородным господам он не задавал и, когда ему разрешили ехать дальше, вздохнул с облегчением. Что было у него в телегах, неизвестно, но он явно опасался, что германские шевалье могут и грабануть. Здоровяки с дубинами им не помеха, а французское законодательство на «шалости» благородных в отношении непривилегированных классов смотрит снисходительно.

— Возможно, ошибкой было не глянуть, что у него в возах… — мечтательно проговорил наш перебежчик.

— А не было ли ошибкой вынуть тебя из петли, — задумчиво проговорил Сергей.

Жюст побледнел.

— Я лишь пекся о благополучии вашей милости, — пробормотал он.

Сергей ухватил за узду мула француза, потянул.

— Не хитри со мной, червь, — произнес он холодно. — Или тебе петля счастьем покажется.

Жюст задрожал, зубы его застучали. Потому что француз знал: Сергей не какой-нибудь германский наемник, а самый настоящий норманн-язычник.

Сергей выпустил узду. Нужный эффект произведен. Такие, как этот, по-другому не понимают. Как сказал когда-то Дёрруд: «Не бояться, а трепетать». Когда разбойная натура смешивается с рабской, сдержать ее может только шипастый ошейник. Остриями внутрь.

О том, что француз может обидеться и сбежать, Сергей не беспокоился. Жажда наживы у таких сильнее страха.

На постоялый двор они въехали уже с наступлением темноты. Народу тут было — не протолкнуться. На подворье горели костры, на кострах что-то жарилось-варилось. Шум стоял — как на птичьем базаре, но пахло свинарником.

Всех этих людей им, «благородным шевелье», можно было игнорировать. Если здесь имелись равные нам «по званию», то они были внутри, а не снаружи.

Спешившиеся по знаку Сергея Лодур и Жюст распахнули ворота во всю ширь. Лодур при этом отшвырнул в сторону нерасторопного слугу. Тот налетел на ужинавших французов, вышиб у кого-то миску и едва не опрокинул снятый с костра котел.

Потревоженные возмущенно завопили… И тут же умолкли. Зрелище въезжавших на постоялый двор всадников, по трое, стремя к стремени, волшебным образом угомонило не только крикунов, но и всех «отдыхающих».

Они ехали как и подобает шевалье. Прямо ко входу в приземистое каменное здание — местную гостиницу-отель. Не придерживая коней и не беспокоясь о том, что кто-то не успеет убраться с дороги.

Никто не пострадал. Здешний люд знал, что попадаться под копыта боевым коням не стоит.

Когда Сергей, Рёрех и Стевнир разом спешились у входа, их уже поджидал лично хозяин, поклонившийся в пояс и сообщивший, что нам уже готовят лучшее место. И о лошадках тоже позаботятся как следует.

Сергей благосклонно кивнул и бросил хозяину двора пару денье-динариев свежей королевской чеканки родом из той шкатулочки, что они «унаследовали» от боевитого барона.

«Лучшее место» еще не освободили. Но когда благородные гости вошли, процесс существенно ускорился. И затронул практически всех обитателей. Волна перемещений, начавшаяся от площадки перед очагом, прокатилась по всему залу и закончилась выдворением во двор пары десятков «омег».

Разведчики заняли места за столом, на котором тут же появилось вино и легкие закуски.

— Жюст, найди мне человека, который расскажет интересное, — велел Сергей, принимаясь за еду.

Француз ухватил со стола ломоть хлеба и отправился на поиски.

Минут через пять бывший разбойник вернулся в сопровождении испуганного толстячка в пыльной, но более-менее приличной одежке.

— Говори, — разрешил Сергей.

Толстячок оказался сыроделом из предместий Шартра. И он собственными глазами видел, как викинги Бьёрна подошли к берегу и начали высадку. А еще это видел сыроделов папа, который уже имел печальный опыт знакомства с «северными дьяволами» и потому среагировал правильно. Отдал команду немедленно грузить на телегу семейство и ценности и валить из дома с максимальной скоростью.

Что толстячок и сделал.

Но все же успел заметить, как заперли городские ворота, оставив снаружи изрядную толпу желающих укрыться за стенами.

Собственно, все. Если не считать восторженного отзыва сыродела о крепости городских стен и сетований о пропавшем добре, которое разграбят если не викинги, то мародеры.

Принесли горячее. Не изысканно, но сытно. Распределили дежурства. Здесь и на конюшне. И наконец — отбой.

Глава двадцать пятая

Сергей превращается в баронского сына, а племянник шартрского епископа превышает полномочия

Выспаться не удалось.

Посреди ночи на постоялый двор вломилось еще трое представителей «высшей расы». На сей раз — настоящих шевалье. Со свитой из десятка бойцов.

Гонцы. За помощью.

Познакомились, раз уж проснулись.

«Легенда» проверку выдержала. Возможно, еще и потому, что посланцам было не до шпионов.

Один