Современному человеку, выросшему в эпоху торговых центров и сетевой торговли, трудно представить, насколько хлопотным делом был шопинг еще в начале ХХ века. Универсальных магазинов не было — каждый специализировался на определенной группе товаров. Сначала — в пекарню, потом — к мяснику, потом — в молочную лавку, потом — в бакалейную… Ох, надо бы еще и в галантерейный магазин заглянуть за новыми перчатками, да сил нет… Миссис Хадсон, которая в одиночку ухитрялась обслуживать двух джентльменов с хорошим аппетитом, можно только посочувствовать. Ну, допустим, молоко и творог ей приносили на дом, а за всем остальным надо было ходить самой.

Проблема была не только в разбросанности, но и в обслуживании, недаром же грубость лондонских (и не только лондонских) лавочников стала притчей во языцех. Выкладка товаров тоже оставляла желать лучшего — в большинстве своем они находились не перед покупателем, а на заднем плане, за спиной продавца. Освещение нередко было тусклым. Длительное рассматривание товаров не приветствовалось. Человек, застывший в задумчивости у прилавка, рисковал вызвать недовольство торговца. В магазины приходили за конкретными товарами, а не «просто посмотреть».

Селфридж, имевший большой опыт работы в торговле, хорошо знал все недостатки этой сферы и потому сумел создать магазин, из которого не хотелось уходить. Все в одном месте, удобная выкладка на ярко освещенных витринах, около которых можно было стоять хоть весь день, чайная и туалетные комнаты, парикмахерская, газетная комната, почтовое отделение, камера хранения, в которой можно было оставить покупки и пойти за новыми налегке. Лондонцы не сразу поняли, что в торговле произошла революция, поначалу они просто восхищались таким замечательным магазином.

Дик Уиттингтон эпохи эдвардианской эпохи. 1900

Кстати говоря, именно Селфриджу приписывается авторство главного принципа торговли: «Клиент всегда прав». Правда, в некоторых лондонских пабах бармены считают иначе, но лондонские пабы — это вообще особый мир, другое измерение.

Лондон в период Первой мировой войны

В 1909 году режиссер Уолтер Бут снял фантастическую кинокартину «Разрушитель дирижаблей», в которой Британию атаковал флот дирижаблей. Картина имела определенный успех, но скрытый в ней посыл не был расшифрован зрителями, которые воспринимали происходящее на экране как сказку. А на деле сказка уже была реальностью, но ведь так трудно поверить в то, что твоя страна, эта неприступная плавучая крепость, стала уязвимой для ударов с воздуха.

Начало войны лондонцы отметили погромами немецких магазинов. К счастью, до штурма германского и австро-венгерского посольств дело не дошло, но публика была настроена очень решительно. Примечательно, что королю Георгу V (внуку Виктории) понадобилось три года для того, чтобы сменить немецкое название правящей династии на сугубо английское, образованное от Виндзорского замка, древней (с начала ХII века) резиденции английских королей.

Противовоздушная оборона Лондона началась с пушки калибром в одну целую шесть десятых дюйма, установленной в сентябре 1914 года на крыше Министерства иностранных дел. Немного позже к этой пушке добавили четыре пулемета «Гочкис»[218], а у Тауэрского моста и в Риджентс-парке поставили по трехдюймовой пушке.

Первая бомбардировка Лондона состоялась в ночь на 31 мая 1915 года — германский дирижабль сбросил шестьдесят фугасных и восемьдесят девять зажигательных бомб (небольших) в Ист-Энде. В результате бомбежки погибло семь человек и было уничтожено огнем семь строений, но моральный ущерб был несравненно бо́льшим — лондонцы поняли, что они беззащитны перед нападением с воздуха. Дирижабли могли подлетать к столице незамеченными только ночью, а летом ночи короткие, так что в июне и июле 1915 года Лондон не бомбили, но с начала августа над городом снова нависла «угроза с неба». Британское военное командование не сидело сложа руки — на крышах устанавливали мощные прожекторы, разработали систему оповещения, закупили во Франции самоходные зенитные орудия. Для борьбы с цеппелинами была создана комиссия, которую возглавил первый лорд Адмиралтейства Уинстон Черчилль. Он решил, что пора переходить от обороны к более активным действиям, и британская авиация начала нападать на базы германских дирижаблей. Борьбу с дирижаблями развернули и на море, создав противовоздушный дивизион легких крейсеров.

В Имперском военном музее можно увидеть «дротик Рэнкина», изобретенный лейтенантом-коммандером Френсисом Рэнкином для поражения дирижаблей с самолетов. Дротик Рэнкина представлял собой металлическую трубку с заостренным концом, наполненную взрывчаткой. Весил он немного — около фунта. Пролетая над дирижаблем, истребители сбрасывали дротики. При сбросе раскрывался трехлепестковый пружинный стабилизатор, который не только удерживал дротик в вертикальном положении, но и фиксировал его в пробитой оболочке. Для уничтожения дирижабля, заполненного горючим водородом, было достаточно одного-единственного дротика.

Лозунгом тех дней стал призыв с широко известного плаката: «Гораздо лучше противостоять пулям, чем погибнуть у себя дома от бомбы».

С 1917 года в налетах на Британию начали участвовать самолеты. Они несли меньше бомб, чем дирижабли и летали на меньших высотах, но зато были более маневренными, что затрудняло борьбу с ними. Надо сказать, что с чисто финансовой точки зрения противовоздушная оборона себя не оправдывала — материальный ущерб от бомбардировок не шел ни в какое сравнение со средствами, затрачиваемыми на противовоздушную оборону. Но на карту были поставлены не деньги, а безопасность государства, так что финансовые соображения в расчет не принимались (и это притом что британцы начинают любое дело с вопроса: «сколько это будет стоить?»).

«Гораздо лучше противостоять пулям, чем погибнуть у себя дома от бомбы». Британский пропагандистский плакат 1915 года, призывающий вступать в армию и помогать в отражении ударов с воздуха

Последний налет на Британию состоялся 5 августа 1918 года, за три месяца до окончания Первой мировой войны.

Бомбежки в ту войну стали самым большим испытанием для лондонцев. Благодаря запасу прочности, который имела британская экономика, уровень жизни граждан во время Первой мировой войны снизился не сильно, инфляция не галопировала, а цены к концу войны в среднем были всего на двадцать процентов выше довоенных.

Межвоенный Лондон

Еще до Первой мировой войны созданный в 1889 году Совет Лондонского графства задумался о развитии пригородов. Одним камнем убивались сразу три птицы. Во-первых, в пригородах застройка была менее плотной, что позволяло следовать принципу «один дом — одна семья». Улучшение условий жизни рабочих имело важное значение, поскольку могло служить своеобразной прививкой от большевистской заразы — рабочий, которому есть что терять, не станет ниспровергать существующий строй («разрушать мир насилия до основания», как призывал коммунистический гимн)[219]. Во-вторых, развитие пригородов позволяло разгрузить перенаселенный, буквально задыхающийся от тесноты город. А в-третьих, в пригороде можно было создать «идеальный город», без