трущоб и прочего негатива. В частности, в коттеджном городке, построенном в Илфорде, наложили запрет на открытие питейных заведений, и жители (представители низшего среднего класса) это приветствовали, поскольку «не хотели видеть в своем районе ничего непотребного».

После окончания Первой мировой войны, которую тогда называли просто «мировой», надеясь на то, что ничего подобного больше не повторится, освоение пригородов приняло массовый характер. Надо отметить, что лондонцы, в том числе и рожденные под звон колоколов Боу-Черч, с удовольствием переселялись в пригороды, несмотря на их отдаленность от привычных «точек притяжения» и, в первую очередь, от работы. Жить в пригороде было не только удобнее, но и почетнее, достойнее, ведь вместо квартиры, зачастую весьма убогой и тесной, люди получали отдельный дом, пускай и маленькую, но свою крепость. Самым популярным диккенсовским героем в пригородах стал мистер Уэммик из «Больших надежд» с его уолвортским замком[220].

Транспортную проблему решали за счет железной дороги, поскольку автомобили в то время были доступны только состоятельным людям — по-настоящему состоятельным. Северо-западные пригороды, где тогда велось основное коттеджное строительство, обслуживались Столичной железной дорогой[221], которая дала название не только району, но и всей пригородной концепции в целом. Метроленд стал нарицательным понятием, этаким филиалом рая на земле — тихим, зеленым, уютным и безопасным… Поэты воспевали его в своих пасторалях, а жители Сити и прилегавших к нему районов, прежде брезгливо морщившиеся при слове «пригород», теперь завидовали жителям Метроленда.

Коттедж в стиле неотюдо. Рис. 1868

Архитектурным стилем пригородов стал неотюдор, который также принято называть «возрожденным тюдором». Неотюдор близок викторианской неоготике, но он не такой массивный, не так подавляет своим величием, благодаря присутствию ренессансных элементов. Если попробовать охарактеризовать неотюдор одним словом, то лучше всего подойдет слово «романтический».

23 апреля 1924 года король Георг V открыл в Уэмбли-Парке, одном из районов Метроленда, Британскую имперскую выставку, организованную для того, чтобы «стимулировать торговлю и укрепить связи, объединяющие мать-метрополию с ее сестрами и дочерьми». Выставка имела огромное значение для Британии — «сестры» и «дочери» постепенно обретали политическую самостоятельность, и мать-метрополия пыталась перенести центр своего влияния в сферу экономики (что ей и удалось сделать). От выставки Лондону остались на память Дворцы Промышленности, Техники и Искусства, а также стадион Уэмбли, первоначально называвшийся «Выставочным стадионом Британской империи». Выставка продлилась до 31 октября 1925 года, за это время ее посетили около двадцати семи миллионов человек. На церемонии закрытия выставки принц Альберт, будущий король Георг VI, пытался произнести речь, но по причине заикания публика не смогла понять большую часть того, что было сказано. Эта история легла в основу фильма «Король говорит», снятого режиссером Томом Хупером в 2010 году.

Логическим продолжением Британской выставки стали Вторые Игры Британской империи, состоявшиеся в Лондоне в августе 1934 года (ныне эти игры называются Играми Содружества). Изначально эти игры собирались провести в Йоханнесбурге, но по причине сомнений в возможностях южноафриканской медицины изменили место проведения на Лондон. Члены семнадцати команд состязались в шести видах спорта — легкой атлетике, боксе, борьбе, плавании и прыжкам в воду, велогонках и боулинге на траве (правда, женщины участвовали лишь в соревнованиях по легкой атлетике и плаванию).

Противоречия между шахтерами и шахтовладельцами привели в 1926 году к крупнейшей забастовке в британской истории, которая продлилась десять дней — с четвертого по тринадцатое мая. В забастовке приняли участие более четырех миллионов человек. Помимо шахтеров бастовали железнодорожники, работники ведущих отраслей промышленности, строители, печатники транспортники. В течение десяти дней жизнь Британии была парализована, но это было не самое худшее из того, что могло произойти. Забастовщики начали создавать на местах (в том числе и в Лондоне) стачечные комитеты, которые стремились взять на себя функции местных органов власти, а к чему это может привести, показали еще в 1917 году в Петрограде. К счастью, забастовка не переросла в революцию. 12 мая, после того, как она была признана незаконной в судебном порядке, руководивший ею Генеральный совет профсоюзов объявил о своем решении прекратить забастовку. Шахтеры продолжали бастовать еще около полугода, но без поддержки других рабочих им не удалось настоять на своих требованиях.

В течение десяти лет после Великой забастовки в Лондоне было спокойно, но 4 октября 1936 года члены Британского союза фашистов решили пройти маршем через Ист-Энд, в котором проживало много евреев. Жители Ист-Энда (не только евреи, но и ирландцы, а также социалисты с коммунистами) возвели на улицах баррикады, из-за которых забрасывали марширующих фашистов камнями. Протест был настолько масштабным, что десять тысяч (!) полицейских не смогли его нейтрализовать, и марш был сорван. Как власти могли разрешить проведение фашистского марша? Дело в том, что у британских фашистов были довольно крепкие позиции, обеспечиваемые связями в высших политических сферах. Лидер британского фашизма и основатель Британского союза фашистов Освальд Мосли принадлежал к аристократическим кругам и в свое время имел шансы стать лидером Лейбористской партии, чему помешал крайний радикализм его взглядов. О влиянии Мосли можно судить хотя бы по тому, что с началом Второй мировой войны он продолжал свою профашистскую деятельность и был арестован лишь в июне 1940 года, а в ноябре 1943 года (в самый разгар войны) освобожден из заключения по состоянию здоровья, а именно — из-за обострившегося тромбофлебита.

Далеко не ко всем заключенным британская Фемида была столь снисходительна, как к Мосли, да и все британское общество тоже. В том же 1936 году основатель Лондонского филармонического оркестра (1932) Томас Бичем был подвергнут довольно резкой критике за гастрольное турне по Германии, в ходе которого он, по требованию нацистского правительства, отказался от исполнения «Шотландской» симфонии еврея Мендельсона. Бичема обвиняли в антисемитизме и симпатиях к нацистам, но что он мог противопоставить запрету? Срыв гастролей обернулся бы для него разорением и лег бы тенью на репутацию недавно созданного оркестра — известно же, что импресарио избегают иметь дело с ненадежными контрагентами.

Лондон в мае 1926 года

«Лондонский блиц»

В ходе Британской имперской выставки Тридцать вторая эскадрилья Королевских военно-воздушных сил показывала ночную воздушную постановку под названием «Защищенный Лондон» — самолеты «бомбили» стадион Уэмбли, а с земли им «отвечали» огнем. Посыл был таков — Лондон надежно защищен с воздуха.

На деле вышло немного иначе. Разумеется, противовоздушная оборона совершенствовалась, но развитие средств нападения тоже не стояло на месте. После начала Второй мировой войны Германия попыталась установить воздушное господство над южной частью Альбиона, что стало бы первым шагом к завоеванию Великобритании. Нацисты преследовали две цели — уничтожение стратегически важной инфраструктуры и деморализацию населения.

Вечером 7 сентября