Шрифт:
Закладка:
Пока он работал, его мысли были поглощены поставленной задачей, необходимость выживания заставляла его игнорировать непрекращающуюся боль в теле. Но это лишь вызывало у него легкую улыбку.
Он уже успел забыть, как это, на самом деле, нелегко быть смертным. Нелегко и, в то же время, отчасти — приятно.
Собрав достаточно веток, генерал вернулся обратно в пещеру. Там Артеус водил посохом над Лэтэей и шептал слова, закидывая в рот одну пилюлю за другой. Все три он истратил лишь на то, чтобы призвать пару целительных чар.
Вспыхнув едва заметными символами магии, он заставили несколько ран на теле Лэтэи сомкнуть края и затянуться тонкими шрамами, но большая часть так и осталась кровоточить под уже высохшими повязками.
Хаджар свалил хворост в кучу, после чего сложил из него небольшой шалаш и убрал внутрь несколько лоскутов ткани. Когда с приготовлениями было покончено, он взял камень, высек им искры о плоскость клинка и бережно раздул костер.
Снова вооружившись котелком, Хаджар набил в него снега и поставил на огонь, после чего повернулся к Артеусу.
— Раздевайся.
— Что?
Хаджар едва сдержался, чтобы опять не выругаться. Если бы не шоковая ситуация, он, может, в качестве оздоровления психики молодого волшебника, отвесил бы тому оплеуху, но вряд ли это бы помогло.
— Мне нужна твоя одежда, а ей, — Хаджар указал на Лэтэю. — Твое тепло. Так что забирайся к ней, прижмись и доверься мне.
Волшебник, несмотря на все то, что пережил в их отряде, все же был рожден в весьма состоятельной семье и не понимал о чем идет речь.
Для него проблемы такого рода решались целителями, собственными чарами или редкой алхимией, заранее купленной или заготовленной.
И все же, справившись с шоком, Артеус разделся до гола, после чего сложил одежду в кучу и, положив посох рядом, забрался под одеяния Мэб и прижался к Лэтэи.
Хаджар кивнул.
Им повезло, что кроме Хаджара остальные носили шубы. Та, что была на Лэтэи после призыва артефактной брони пришла в негодность, а вот шуба волшебника — сохранилась.
Её Хаджар накинул поверх одеяний Мэб, после чего взял рубашку Артеуса и уже её рассек на повязки, после чего отправил их в котелок.
Подождав какое-то время, пока те прокипетятся, выложил на камень, предварительно обильно полив его кипятком. После этого, когда те немного остали, Хаджар опустил в котелок нож.
— Зач… — но Артеус не договорил, натолкнувшись на суровый взгляд генерала.
Оставалось надеяться, что чары волшебник закрыли самые глубокие из ран и, возможно, те, что затронули органы. Потому что на ходу можно было закрыть только те, что касались плоти или мышц.
Когда прошло достаточно времени, Хаджар вытащил нож из котелка, после чего достал из костра горящую головешку.
Из нижних повязок, лежавших на костре, он смотал валик и положил его в рот Лэтэи, убедившись, что язык не сможет попасть между зубов.
— Держи её, — прошептал Хаджар, поднося нож к пламени и дожидаясь, пока тот раскалиться. — Но не переусердствуй.
А затем потянулись длинные минуты, полные стонов и конвульсий, а еще слез Артеуса, ругани Хаджара и запаха дымящейся плоти.
Ближе к ночи, когда все было закончено и Лэтэя, покрытая обожженными ранами, перевязанная и напоенная отваром, тяжело дышала в глубоком сне, Хаджар устало опустился вдоль по стене.
Артеус обнимал супругу и что-то шептал ей на ухо, пока Хаджар, зажав в зубах все тот же валик, жег уже свои раны. Благо они были совсем поверхностными и ему уже давно не привыкать, да и уродливые шрамы от прижигания его несколько не волновали.
Помниться, в бытность генералом Лунной Армии этих шрамов, особенно если посчитать оставленные плеткой чиновника генералитета на спине, было было больше, чем можно сосчитать.
— Расс… казывай, — тяжело произнес Хаджар, отложив кинжал в сторону.
Он отпил немного горячего отвара и протянул котелок, куда снова побросал листья и коренья, Артеусу. Волшебник тоже приложился.
Затем сморщился и сдержал рвотный позыв. Ну да, в отличии от дорогой алхимии, простые солдатские отвары на вкус хуже, чем трясина из гнилого болота.
Помощь от них, при сравнении, еще хуже, но это все еще лучше, чем ничего.
— С чего начать?
— Начни сначала, — предложил Хаджар.
Волшебник кивнул и начал говорить.
Глава 1776
— Когда вы начали сражаться со Стариком, мы сперва пытались за вами поспевать, — Артеус приглаживал мокрые от пота волосы Лэтэи и то и дело с нежностью проводил пальцами по бледным щекам воительницы. — Но когда вы начали использовать свои мистерии и терну, то это стало банально опасно.
Хаджар вспомнил, как в пылу битву его связь с ветром лишь укреплялась, то же касалось и Старика и его теней. Возможно, из-за того, в какой обстановке они бились, что стояло на кону и просто из-за сражения за пределами собственных способностей, они оба и оказались на грани осознания Правила.
Вот только Старик успел понять своем первым…
— Мы приняли решение занять оборону на максимально близкой дистанции, — продолжил Артеус. — Вместе с Лэтэей мы держали щиты. Она использовала технику Звездной Завесы, а я призвал несколько защитных чар. Шакх, Албадурт и Арнин немного позади — следили, чтобы с тыла никто не зашел.
— Я думал, что горцы не выжили… — задумался Хаджар.
— Может и не выжили, — не стал спорить волшебник. — Но кто знает… В любом случае, Шакх заметил, что вы сорвали с петель несколько дверей и Арнин, сказал, что не встречал подобного и не может сказать с уверенностью, не полезут ли твари в коридор.
Звучало более-менее логично, если… если не принимать в расчет тот факт, что все испытания, с которыми столкнулся на своем пути отряд, действительно бросали вызов конкретным умениям и способностям каждого из членов.
Словно лабиринт, обладая своим разумом, сражался с каждым не для того, чтобы не пустить дальше, а чтобы проверить, достоин ли адепт продвинуться вперед.
Если смотреть с такой точки зрения, то становится непонятным как содержимое комнат-испытаний может оказаться в коридоре.
И, что-то подсказывало Хаджар, Арнин это прекрасно понимал. Но все равно сказал именно те слова, что могли бы вынудить отряд разделиться.
