Шрифт:
Закладка:
Артеус выругался. Учитывая его юношеское лицо, застывшее где-то между шестнадцатью и двадцатью годами, немного побитое усталость и засеянное неуверенной порослью, выглядело это несколько резко.
Хаджар часто забывал, что волшебник почти разменял четырнадцатый десяток. Впрочем, теперь он уже и сам понимал, что для адепта даже его собственный возраст — совсем незначительный срок.
— Каков план?
Хаджар огляделся.
— Сможешь наложить иллюзию?
Артеус, прикусив губу, кивнул, после чего прикрыл глаза и, едва ли не белея лицом, с трудом, кое-как, смог создать пелену, разделившую пещеру на две части.
Генерал в очередной раз удивился тому, насколько жестока местная атмосфера, раз Артеусу пришлось создать неосязаемую иллюзию.
Хаджар, стоявший теперь не напротив двери, а буквально носом упершийся в отвесную скалу, вытянул перед собой ладонь. Та с легкостью прошла насквозь.
— Мне итак непросто её удерживать, — процедил недовольный голос с той стороны. — Не делай мою задачу еще сложнее, пожалуйста.
Хаджар отнял руку и покачал головой, после чего подвязал одежды и вышел наружу, где уже дул ночной ветер. Холод мигом сковал пальцы и попытался застудить глаза. Генерал мысленно обратился к истинному имени севера и стало немного лучше, но он все еще не отказался бы от шубы.
Крутанув меч в ладони, чтобы хоть немного разогреть уставшее и израненное тело, Хаджар удивился тому, каким тяжелым ощущался Синий Клинок.
Совсем как тогда… в первые годы жизни солдатом. Среди смертных…
Хаджар окинул взглядом верного друга, рожденного, некогда, из Зова. Он уже давно не помнил, в какой именно момент его Зов обрел физическое воплощение и Синий Клинок перестал быть часть его души, а обрел собственное… Хаджар даже не знал, как правильно выразить эту мысль.
Меч просто был. Будто выкованный в горниле умелыми руками кузнеца из самой простой стали. Верный и надежный.
— Я скучал, — честно прошептал Хаджар и меч ответил ему бликом отраженного звездного луча. — Скучал по этим ощущениям.
И Хаджар вдохнул полной грудью чистый, морозный воздух. Немного запершило в горле, гортань обдало морозом, а легки наполнились массивными бурдюками.
Даже если сегодня ему придется, все же, встретить свой конец и удача в лабиринте окажется не более, чем случаем, то он встретит его с радостью. Спустя столько лет, вновь почувствовать себя живым…
— “Пообещай мне”, — вдруг прозвучал материнский голос в голове. — “что не вступишь в мир боевых искусств”.
Интересно, знала ли мама, что таит в себе путь развития. Какую глупую, несусветную ложь.
Хаджар сжал и разжал ладонь.
Все эти мастера, ученые, главы сект, великие адепты, таинственные монахи и прорицатели, странствующие воины и любители приключений искали силы. И ради этой силы расставались с куда более значимой вещью.
Иронично, что чтобы осознать это, Хаджару пришлось пройти весь путь от смертного до пика пути развития и, в итоге, ясно это понять лишь в легендарном краю, спрятанном между смертными и бессмертными.
— Как ты здесь оказался?
Чужой голос, незнакомый и густой, вырвал Хаджара из размышлений. Подняв взгляд он увидел перед собой семерых людей, закутанных в теплые одежды.
К ногам визитеров, спрятанным в высоких меховых ботинках, были приторочены широкие снегоступы. Заправленные в голенища штаны из шкур, покрытые кожаными накладками от ветра. Шубы до бедер и швами наружу, чтобы не впускать холод, подпоясанные грубыми ремнями без бляшек — просто перекрученные хитрыми узлами.
Но оно и понятно — в такой погоде металл становиться твоим врагом, а не союзником. Никому не хочется испортить одежду наледью или порезаться от того, что ставшая хрупкой сталь обломиться и распорет шкуры.
По бокам свисали ножны разного толка. В основном для коротких топоров, чем-то напоминающих такие же, как у Албадурта.
У двоих из них, как сперва подумал Хаджар — девушек, а на деле просто молодых юношей до пятнадцати зим, в руках покоились копья с отстегнутыми чехлами для наконечников.
А еще, постаравшись и потратив энергию на Истинное Зрение, можно было с легкостью понять, что… ничего не понятно. При взгляде на их энергетические тела неопытный адепт определил бы в местных смертных и на этом успокоился.
Вот только существовала небольшая, почти незаметная деталь, до которой надо было догадаться.
Местная атмосфера за пару часов превратила Хаджара, Артеуса и Лэтэю, без бравады и самолюбования — один из сильнейших смертных всего Безымянного Мира в почти простых практикующих, если сравнивать с варварскими королевствами Белого Дракона.
А эти странные люди ходили здесь весьма… не то, чтобы свободно, но немногим отличаясь от тех, какими Хаджар видел, в бытность солдат, простых жителей Лидуса.
Иными словами местная атмосфера, способная не просто убить, а буквально — удалить из реальности любого смертного Лидуса или развоплотить Небесного Солдата никаким образом не виляла на этих, с виду, смертных.
А значит — с ними было что-то не так.
Либо же… что-то не так было с Хаджаром, Артеусом и Лэтэей, что тоже нельзя исключать.
— Павур, — произнес робко один из юношей. — мне кажется этот, так же как и те двое, не понимают нашего языка.
Хаджар поднял взгляд на людей. Он действительно с удивлением для себя обнаружил, что хоть и не знает языка говорящих, но почему-то его понимает.
— Высокий смуглокожий и короткий рыжебородый? — спросил Хаджар с трудом. Язык неохотно ворочался, порождая непривычные, пусть и откуда-то знакомые, звуки. — Вы их видели? Где они?
И, видимо, Хаджар зря это спросил, потому что в его сторону тут же оскалилась чужая сталь, а в глазах местных промелькнуло что-то недоброе.
Первым порывом стало потянуться к лежащему на коленях мечу, но вместо этого Хаджар поднял ладони и спокойно произнес:
— Между нами нет крови. Я хочу держать с вами слово, а не сталь. Вы на тропе и я на тропе.
Незнакомцы переглянулись, после чего самый старший из них спросил:
— Кто научил тебя нашим укладам?
— Бадур Пагеред, сын князя Стародуба, — честно ответил Хаджар.
И видимо очень зря, потому что на этот раз сталь уже не оскалилась, а попыталась его цапнуть. Сразу со всех сторон.
Глава 1778
Уйдя перекатом в сторону, генерал позволил удару топора проскользнуть над
