в Рим, где на всех дорогах и центральных улицах были выставлены патрули охраны, папа Климент укрылся в крепости Орвието, построенной на вершине скалы вулканического происхождения, служившей надежным убежищем для его предшественников. Уолси был уверен в том, что Казали поможет Найту получить аудиенцию понтифика. Он действительно помог, однако все, чего Казали удалось добиться от папы,– это разрешения на расследование дела короля без полномочий вынести по нему окончательное решение. Доставить документ в Лондон было поручено Гамбаре, в то время как Барлоу продолжал курсировать между Казали в Италии и Найтом, которого Уолси задержал на время в Париже. В конце января 1528 года Гамбара наконец доставил документ, из которого стало ясно, что большинство ключевых положений, запрещавших Екатерине апеллировать к суду в Риме, были вычеркнуты18.

Анна продолжала таить обиду на Уолси за то, как он разлучил ее с Гарри Перси, однако понимала, что ей не обойтись без его помощи в деле развода. Она собственноручно написала ему примирительное письмо, которое начиналось с выражения смирения и покорности:

Мой господин, после моих самых скромных рассуждений я предаю себя Вашей Милости и чувствую себя обязанной выразить Вам мою почтительную благодарность за труды и хлопоты, которыми Вы утруждаете себя денно и нощно, вкладывая всю свою мудрость и великое тщание в дело, которое должно принести величайшее благо, какое только может получить живая душа; именно поэтому я не могу не помнить о том, насколько ничтожна и недостойна я в сравнении с Его Святейшеством. Что же касается Вас, то я знаю, что никакими своими достоинствами я не заслужила Ваших стараний; и все же каждый день я узнаю от своих друзей о Вашей доброте ко мне; и даже если бы сие мне было неизвестно, ежедневные доказательства Ваших дел свидетельствуют о том, что Ваши слова и письма ко мне правдивы.

Затем, покончив с подобострастными изъявлениями и слегка изменив тон, Анна намекает на вознаграждение, которое ожидает кардинала, если ему удастся достичь желаемого для нее и Генриха исхода.

Итак, мой добрый господин, надеюсь, Вы с благоразумием отнесетесь к тому, что отнюдь не все в моих силах и вряд ли я по достоинству смогу вознаградить Вас, и все же заверяю Вас, что буду действовать из благих побуждений, а после того, как это дело будет решено, Вы найдете в моем лице того, кто будет готов воздать Вам должное и служить Вам, и, когда Вы выберете то, что Вам понравится, я почту за величайшее счастье оказать Вам эту услугу. В сравнении с милостью короля я только одно могу твердо обещать Вам – мою сердечную и искреннюю любовь, которую я сохраню на всю жизнь.

В таком же духе она заканчивает «это несовершенное, но полное неподдельной искренности письмо… написанное рукою той, что просит Вашу Милость принять его в знак признательности от Вашей смиренной и покорной слуги, Анны Болейн»19.

Уолси был не из тех, кого можно было легко провести льстивыми речами, однако он понимал, что ему необходимо завоевать ее расположение. 12 февраля он отправляет двух новых агентов для встречи с папой Климентом. Один из них – его секретарь Стивен Гардинер, второй – Эдвард Фокс. Они были знакомы еще со времен учебы в Кембридже, и с самого начала договорились о том, что Гардинер возглавит миссию, а Фокс будет следовать его указаниям, «как того требует наше давнее знакомство и прочная дружба»20. Они должны были как можно скорее отправиться в Орвието, взяв с собой Джона Барлоу в качестве курьера21.

В подробной инструкции, написанной на шестидесяти четырех страницах убористым почерком, Уолси наставлял Гардинера и Фокса: им предстояло получить безусловное разрешение на брак Генриха и вытребовать особые полномочия для Уолси и второго кардинала-легата или только одного легата, дабы окончательно решить дело о разводе. Если Климент выскажет опасения по поводу ответных действий со стороны Карла, они должны сказать ему, что Генрих готов рискнуть войском и казной для защиты Святого престола.

Представляя дело папе, Гардинер и Фокс должны были сделать особый упор на запрет, описанный в Левит, из чего следовало, что Генрих стремился аннулировать свой брак «не из-за пустого увлечения и незаконной любви» к другой женщине, но из-за угрызений совести. Он желал жениться на Анне, поскольку эта женщина обладала…

…признанными добродетелями, о чем свидетельствовали ее безгрешная жизнь и неопровержимая девственность, а также такими качествами, как чистота, целомудрие, воздержанность, скромность, кроткий нрав, мудрость и, наконец, ее благородное происхождение и наличие королевских кровей в ее родословной, образование, привившее ей похвальные качества и манеры, очевидная способность к деторождению; кроме того, она обладала многочисленными положительными свойствами характера, на которые следовало обратить внимание и по достоинству оценить22.

Предполагалось, что Гардинер и Фокс по пути в Дувр заедут в Хивер, чтобы коротко встретиться с Анной, которая ради приличия покинула двор за день до возвращения Гамбары из Италии. Генрих в письме к ней, написанном на английском, объясняет цель их визита: «Моя дорогая, этот визит нужен лишь для того, чтобы снабдить гонца и его товарища всеми возможными сведениями, которые способствовали бы благополучному разрешению нашего дела, как это было задумано нами»23.

Через несколько дней Генрих написал ей снова, досадуя («находясь в недоумении», по его собственному выражению) на то, что его страдания в разлуке с ней стали поводом для сплетен в Лондоне. Он жалуется на то, что в Лондоне лучше знают о том, «что происходит со мной, чем любой, кто находится рядом, чему я немало удивляюсь». Он подозревает, что «всему виной отсутствие должной осторожности и конфиденциальности». «Пока мне больше нечего Вам сказать,– заканчивает он письмо,– но я надеюсь, что в скором времени наши встречи будут зависеть не от легкомысленности других людей, а от нашего собственного желания». Позже он сетует на то, что его личная жизнь обсуждается в каждой пивной24.

На этот раз письмо Анне привез ее брат Джордж. На его осторожность можно было положиться. Со временем Генрих начал поручать ему передавать Анне на словах то, что хотел сообщить ей. «Об этом Вам расскажет от моего имени Ваш брат,– писал он,– которому, я надеюсь, Вы доверяете, поскольку в письме это вышло бы слишком длинно»25.

Тем временем отношение к Анне становилось все более неоднозначным. Ее брат Джордж и супруг сестры Уильям Кэри были на ее стороне, так же как и сэр Томас Чейни, недавно ставший частью ближнего окружения Генриха на основании изданных Уолси Элтемских ордонансов. Анна знала,