— Он тоже остался дома. Не представляю, как его можно перевезти через границу.

— Без проблем! Отдать в австрийское посольство в России. В дипломатической миссии работают два брата и фамилиар ордена. Я предупрежу их о вашем звонке. Вы ведь хотите, чтобы меч занял достойное место в нашем музее?

— Несомненно, — улыбнулся Готтлиб. — Но давайте вернёмся к теме Мариенбурга. До меня дошли сведения, что после войны всплыли некоторые факты, касающиеся деятельности нацистов в замке.

— Очень мало, — покачал головой брат Стефан. — К тому же их засекретили спецслужбы, так что в архивах ордена вы ничего не найдёте.

— Это было в послевоенные годы. А потом? Я слышал, что на старости лет некоторые из бывших офицеров рейха раскаялись и предали гласности свои воспоминания. Одни выпустили мемуары, другие написали покаянные письма.

— Да-да, перед лицом близкой смерти многие испытывают угрызения совести, — согласился эконом.

— Возьмём, к примеру, штандартенфюрера СС Людвига фон Мирбаха, — продолжал Готтлиб. — В своих поисках я наткнулся на его имя и узнал, что он являлся одним из руководителей операций, проводившихся в замке.

— Людвиг фон Мирбах… — задумчиво произнёс брат Стефан. — Что-то знакомое.

— Мне удалось отыскать его внука, и тот подтвердил, что дед перед смертью отправлял письма в Вену, в резиденцию ордена.

— Точно! — воскликнул эконом. — Вы совершенно правы. Я сейчас вспомнил. Хоть прошло уже много лет, но такое трудно забыть. Послание от мертвеца — так мы назвали это письмо, ведь согласно архивным данным фон Мирбах погиб в 1945 году.

— Он прожил долгую жизнь под вымышленным именем. Хотелось бы увидеть его письмо. Там может быть упоминание о судьбе моего предка или какая-нибудь зацепка.

— Сейчас, минутку. — Брат Стефан склонился над ноутбуком. — Ага, вот оно. — Он пробежал глазами по экрану, потом взглянул на Готтлиба. — Вряд ли оно поможет вашим поискам. Письмо длинное, на три страницы, и местами совершенно лишено смысла. Предложения пляшут, иногда трудно понять, где заканчивается одно и начинается другое. Да, Людвиг фон Мирбах раскаивается в своих злодеяниях против ордена, но иногда делает это в странной форме, путаясь во временах и событиях.

— Брат Стефан нашёл письмо, — сообщил Готтлиб Маше и снова обратился к эконому: — Я бы хотел изучить его.

— Гот… э-э, Кирилл, если письмо в цифровом формате, попроси брата Стефана сбросить мне его. — Маша взяла в руки смартфон, купленный взамен старого, надёжно утопленного в реке Хафель в Бранденбурге. В память она внесла лишь номера Лены и Геннадия Викторовича как наиболее важные, рассудив, что остальные восстановит после возвращения домой.

— Нет-нет, — брат Стефан категорично замотал головой. — Передавать кому-либо архивные файлы категорически запрещено без личного одобрения Великого магистра. А он, как вы знаете, в данный момент находится с миссией в Риме. Письмо не выставлено в открытый доступ, следовательно, его содержимое закрыто от посторонних. Поэтому, к моему огромному сожалению, я не могу дать вам его прочитать.

— Что он говорит? — спросила Маша Готтлиба, видя, как тот нахмурился.

— Говорит, что не может показать нам письмо.

— Почему? — удивилась женщина.

Но Готтлиб не ответил. Он сидел, задумавшись, а брат Стефан деликатно молчал, перебирая бумажки на столе. Наконец, Готтлиб тяжело вздохнул и обратился к Маше:

— Ты можешь связаться со своим шефом и попросить его передать меч людям из австрийского посольства?

— Ты хочешь отдать свой меч? — ахнула Маша.

— Кажется, это единственный способ для продолжения «дипломатической» беседы, — горько усмехнулся рыцарь.

— Хорошо.

Маша набрала номер директора.

— Слушаю, — в телефоне раздался его голос.

— Здравствуйте, Геннадий Викторович, это Маша.

— Кто? — В голосе послышались грозные нотки. — Трошкина, это ты?

— Воронцова! Это Воронцова.

— Это не Воронцова, а злостная прогульщица! Ты почему сегодня не на работе⁈ — загремел шеф. — Связи с ней нет! Телефон выключен! Что ты себе думаешь? Лена с ума сходит!

— Ой! — пискнула Маша. Только сейчас она сообразила, что отпуск закончился и дополнительные дни, которые она себе выторговала, тоже.

— Ты где, Воронцова? Что у тебя за номер? — Шеф продолжал метать молнии. — Совсем голову от любви потеряла! Чтоб завтра была на работе!

— Завтра не смогу, — пролепетала Маша. — Я очень далеко.

— Далеко она, — проворчал директор, остывая. — Сообщить не могла заранее? Не знаешь правил приличия?

— Я исправлюсь, Геннадий Викторович! Честное слово! — воскликнула Маша, радуясь, что шеф уже не злится. — Я вообще-то по поводу меча звоню.

— Всего лишь меча? А я-то думал, по поводу своих прогулов!

— Передайте его, пожалуйста, представителям австрийского посольства. — Маша сделала вид, что не поняла сарказма.

— Чего? — голос шефа снова завибрировал. — Я должен с этой пикой по посольствам бегать?

— Нет, что вы! Бегать не надо. Посольские сами к вам приедут. — Она вопросительно взглянула на Готтлиба, и тот кивнул. — Просто отдайте им, и всё. Кстати, заодно расскажете о работе нашей компании. Вдруг они чем-то заинтересуются.

— Ты меня, Воронцова, иногда умиляешь своей детской непосредственностью, — вздохнул шеф. — Так когда тебя ждать?

— Не знаю, Геннадий Викторович, — честно ответила Маша. — Думаю, ещё несколько дней — и всё выяснится.

— Ладно, несколько дней я могу потерпеть. Смотри только, чтоб они не превратились в несколько месяцев.

— Лене привет передайте, — спохватилась Маша, но шеф уже отключился. — Ты всё слышал, — сказала она к Готтлибу.

Рыцарь кивнул и снова обратился к брату Стефану:

— Знаете, я подумал, что можно не ждать моего возвращения в Россию, а передать меч предка в дар ордену прямо сейчас.

— Это очень правильное решение, — обрадовался тот.

— Представители посольства могут забрать его по адресу, который напишет моя жена.

— Замечательно! — Эконом довольно потёр руки. — Я свяжусь с братьями из посольства сегодня же. Кстати, правила запрещают мне пересылать архивные файлы и давать их для прочтения, но нигде не сказано, что вы не можете сделать фотографии экрана моего ноутбука. — Он повернул компьютер к Готтлибу. — Там три страницы.

— Маша, нам разрешили сфотографировать письмо, — сообщил Готтлиб, и женщина быстро сняла послание на смартфон.

— Было очень приятно познакомиться!