Глава 23

Остров Вальдшнепа

Когда Чудо-птица загорелась, Меум, по всей видимости, испугался больше остальных. Он не думал ни о Белке, ни о своих собратьях-гномах; в его голове крутилась только одна мысль: как бы поскорее выбраться из горящего планёра. Боюсь, он действительно потерял голову от страха.

Пару секунд Меум со свистом падал вниз. А потом к нему словно протянулась чья-то незримая рука, ухватилась за подвесные ремни парашюта и дёрнула вверх его падавшее тело. Парашют раскрылся, и Меум, как и остальные, стал медленно опускаться вниз, навстречу тому, что ждало его во мраке ночи, какой бы ужас там ни скрывался.

Плавно покачиваясь из стороны в сторону, он слышал доносившийся откуда-то шум прибоя, и только. Меум опускался всё ниже и ниже, навстречу яркому свету, подобно Вьюнку и остальным, но так как он прыгнул первым, то пролетел в каких-нибудь нескольких футах от вершины маяка. Галерея и ослепительный свет маячного фонаря проплыли мимо, вне досягаемости, и в следующее мгновение Меум к своему ужасу увидел под ногами белую пену на гребнях серо-зелёных волн. Затем он ударился о поверхность воды. Но поскольку Меум весил всего несколько унций[58], а парашют значительно снизил скорость снижения, удар оказался не слишком сильным, однако в ледяной воде у гнома перехватило дыхание. Он стал быстро загребать воду руками и ногами – точь-в-точь как пчела, упавшая в пруд, – но всё же наглотался ужасно солёной воды. Меуму казалось, что он упал в колодец и идёт ко дну, но тут его с чудовищной силой потянуло вверх – огромная волна с оглушающим рёвом швырнула гнома на скалы, и он несколько мгновений барахтался и кувыркался в густой пене.

На его счастье, волна откатилась назад, чтобы собраться с силами для следующего приступа, и тогда Меум из последних сил ухватился за морское блюдечко[59] и повис на раковине; он никак не мог откашляться и едва не потерял сознание.

Но гном понимал, что через несколько секунд море обрушится на него с новой силой, и поэтому, пошатываясь, поднялся и изо всех сил побежал по скользким камням, покрытым водорослями. Едва он добрался до полоски песка между двумя массивными валунами, как услышал шум приближающейся новой волны. Гном втиснулся в расщелину между валунами и, закрыв глаза, замер в ожидании удара.

К нему приближалась стена зелёной воды с пеной и остатками водорослей на гребне. Обернувшись, перепуганный Меум увидел, как эта огромная волна на мгновение нависла над его головой и тут же с оглушительным грохотом обрушилась на него, и гном оказался под пятью футами[60] воды.

Зажмурившись и отчаянно цепляясь за жизнь, Меум ждал, задержав дыхание, и через несколько мгновений волна стала откатываться назад – появилось коварное низовое подводное течение, которое вцепилось в гнома мёртвой хваткой, норовя утащить его в открытое море.

Под ногами Меума шелестел песок и с грохотом катились по дну мелкие камешки – их уносило в море откатом прибоя. Вода отступила, словно её здесь не было и в помине. Но Меум уже был научен горьким опытом и не обольщался; он снова встал на ноги и побежал по камням прочь от моря, пока не добрался до полосы мусора, вынесенного на берег прибоем. Здесь валялось битое стекло, обломки древесины, какие-то старые корзины и другой плавучий мусор, которым море поиграло и затем выбросило. За спиной Меума на берег обрушилась очередная волна, но до гнома докатилась лишь безобидная пена. Она с шипением захлестнула его ноги по колено, а затем ушла в пёструю гальку.

Отойдя на несколько футов от края опасной полосы прибоя, маленький гном опустился на землю, дрожа всем телом. Он наглотался морской воды, и его сильно тошнило, но через некоторое время он почувствовал себя лучше.

Туман рассеивался. Слева возвышалась тёмная башня маяка, посылавшего луч света в бескрайние морские дали. Грохот прибоя и рёв свирепых волн заглушали все остальные звуки, зубы стучали словно кастаньеты, но этот вид необузданной стихии, наполнявший гнома ужасом, одновременно зачаровывал его и приковывал его взгляд.

Меум сидел и смотрел на море, подтянув колени к груди и обхватив ноги руками. Он видел, как уходит туман и как луна снова заливает своим мертвенно-бледным светом тёмную гладь моря.

Маяк Нокгоббин ощупывал темноту своим длинным лучом, ослепляя гнома каждый раз, когда маячный фонарь поворачивался в его сторону. В тёмном небе, словно призраки, летали белые чайки, а на востоке небо уже начинало бледнеть от света занимавшейся там зари.

Меум не знал, где находится. Он не понимал, куда забросила его судьба, и в эти минуты совсем не думал о том, выжили или погибли его спутники. Он считал себя единственным выжившим, и не представлял себе, как будет теперь жить дальше.

Гном страшно проголодался. Из-за вынужденного купания в ледяной воде он промок до нитки, озяб и теперь чувствовал, что мог бы справиться с весьма обильным завтраком. Недолго думая, он отправился на поиски чего-нибудь съедобного.

Он довольно быстро добрался до скалы, усеянной морскими блюдечками. Меум знал, что под этими раковинами прячутся какие-то моллюски, и тут же принялся за работу. К несчастью, все его усилия оказались напрасными. Он пытался разбить раковины камнем и поддеть их своим охотничьим ножом, но всё было без толку. Однако очень скоро спасение пришло в обличии крупной птицы с серым туловищем, чёрной головой и такими же чёрными крыльями и хвостом. Она была очень похожа на Карка, но немного крупнее, и охотилась на границе прилива, двигаясь навстречу Меуму. Это был серый вóрон; он то и дело садился на влажный песок и взлетал с раковиной в клюве, которую потом ронял на камни, чтобы расколоть. Ворон всё время сновал вверх-вниз – по всей видимости, охота была удачной, и он не мог пожаловаться на плохой аппетит. Меум решил воспользоваться этим, чтобы раздобыть себе что-нибудь на завтрак, и поспешил навстречу птице, пробираясь между поблёскивавшими листьями фýкуса[61] и тонкими переплетёнными стеблями зелёных водорослей, напоминавшими клубки змей.

Меум всегда считал, что с незнакомцами надо вести себя вежливо. Он снял свой кожаный колпак, который, как это ни удивительно, остался при гноме после его сражения с морем, и отвесил ворону вежливый поклон.

– Уж не гнома ли я вижу? – спросил удивлённый ворон, прекратив заглатывать большой кусок мидии.

– Меня зовут Меум, – сказал наш герой, – и я, как мне думается, единственный,