Глава 8

Церемониальное тело: пусть будет как всегда

Модернизация подвергала реформированию жизнь японца и жизнь всей страны. Приобретения были велики, велики были и потери. После восшествий Мэйдзи на престол вспыхнула гражданская война. Продолжая ее, по стране прокатилась волна восстаний (как самурайских, так и крестьянских). Их причиной стали реформы, которые затронули основы прежнего порядка и изменили стиль жизни. В контексте нашей проблематики чрезвычайно показательно, что многие самурайские выступления были вызваны вовсе не экономическими причинами (лишение самураев привычного рисового пайка), а реформой их облика — лишение традиционной прически и права на ношение двух мечей. Самое крупное восстание под водительством Сайго Такамори было поднято в 1877 г. после указа 1876 г. о запрещении ношения двух мечей.

Поэтому предпринимаются колоссальные усилия для того, чтобы новые типы жизненной и двигательной активности не сказались на сохранении порядка и иерархии. Государство решало трудную задачу: вестернизация требовала большей свободы для каждого человека, но эта «свобода» легко перерастала в хаос. Критика властей, мятежи, потеря уважения к старикам («ретроградам») и, следовательно, к семейным ценностям, усиление индивидуалистических тенденций и «вольнодумство» были чертами времени. Оппозиционеров находилось в Японии по европейским понятиям не так уж и много, но они были все равно видны, они «мозолили» глаз, вызывали раздражение и ужас, ибо совсем недавно в стране нельзя было увидеть ничего подобного.

С начала 80-х годов среди государственников растет осознание того, что для борьбы со всеми этими социальными недугами следует призвать модернизированное конфуцианство. Западники открыто потешались над ним. Примером может послужить Фукудзава Юкити — кумир либералов. В прежней Японии пользовалась большим авторитетом история о китайском мальчике У Мэне. Он прославился тем, что подставлял свое тело комарам, желая избавить от кровососов родителей. Фукудзава же цинично заявлял, что лучше бы сын купил родителям москитную сетку. В основанной им школе Кэйо (в будущем — университет Кэйо) Фукудзава даже запретил поклоны — он полагал, что они бессмысленны, не приносят никакой пользы и отнимают слишком много драгоценного времени...135

Западники смеялись над конфуцианством, но в арсенале культуры не нашлось более действенного средства для контроля над телом и его личностью. Идеи Фукудзава Юкити пользовались популярностью среди «либералов». Однако значительная часть политической элиты страны была настроена вовсе не либерально. Она хотела привнести в Японию западный технический прогресс, но при этом не желала поступиться своими представлениями о том, как должно выглядеть общество: оно должно быть максимально управляемым.

Поэтому идеологи обновленного японского государства, опираясь на классические конфуцианские тексты, неустанно подчеркивали важность церемониального поведения для обеспечения общественного порядка. Нисимура Сигэки в 1875 г. утверждал: «Тот, кто обладает правильно воспитанным телом, действует в соответствии с принципом правильного управления государством. Поэтому воспитанное тело и управление государством принадлежат правильно организованному миру. Не умеющий обуздать желаний и воспитать свое тело не принадлежит к миру, где государство управляется правильно»136.

Воспитание тела начиналось в школе, которую были обязаны посещать все дети. С 1880 г. в программу обучения был введен предмет, который обычно переводится на русский язык как «этика» или «мораль» (сюсин). Более буквально он переводится как «воспитание личности». На занятиях по этому предмету учили уважать императора, родителей, старших по возрасту и положению, соблюдать церемониальные нормы поведения. Обучение было нацелено на то, чтобы человек и его тело «правильно» понимали свое место в государстве и обществе.

Все это было, казалось, подзабытое конфуцианское «старое», но это было не так. Если в токугавском обществе на первом месте стояло почтение перед родителями, то теперь на первом месте находились император, родина, государство.

Всеобщее обязательное обучение продолжалось для юношей в армии, служба в которой была также обязательной. 4 января 1882 г. был обнародован манифест Мэйдзи, адресованный армии. От военнослужащих император требовал безоговорочной верности себе и стране, скромности и честности. Долг перед родиной — тяжел, как гора, но смерть за нее — легче птичьего перышка. В тексте указа Мэйдзи уподоблял себя голове, а армию и флот — рукам и ногам. Важнейшим свойством военнослужащего являлось соблюдение «церемо-ниальности», т. е. строжайшая соподчиненность.

В 1890 г. появился манифест Мэйдзи о воспитании, адресованный школьникам. Помимо призыва к прилежной учебе и почитанию родителей, в нем говорилось о долге перед родиной — «в случае необходимости» отдать свою жизнь и тело за государство и императора. Это был еще один этап в деле национализации тела.

В этих условиях ключевая ценность японской культуры — церемониальность (Рэй) — становилась предметом для размышлений во множестве исследований, книг и пособий. Их цель заключалась в том, чтобы законсервировать представления относительно того, каким следует быть телу во время социального общения. Как уже неоднократно отмечалось, нормированность поз и движений всегда служила важнейшим признаком воспитанности. Воспитание тела было призвано обеспечить максимальную предсказуемость поведения, закрепить социальный порядок и иерархию, которые и служили эквивалентом «культуры».

«Если бы в Поднебесной не существовало церемониальное™, то стало бы невозможно отличать высоких от низких, взрослых от детей. Дело кончилось бы тем, что мораль была бы упразднена, а мир людей погрузился бы во тьму и превратился в мир животных»137. В процитированном отрывке из популярного пособия по этикету ясно говорится о том, что только тщательно иерархизированное общество является по-настоящему человеческим. В связи с этим распространение любых эгалитаристских идей было в Японии делом чрезвычайно трудным.

Автор пособия по «этикетному» («церемониальному») поведению утверждал далее: «Уважительность, демонстрируемая телом, соблюдение церемониальное™ и скромности позволяет избегать постыдных ситуаций»138. Категория «стыда» имела (и имеет) очень большое значение в картине мира японца. Воспитание и обучение были нацелены на то, чтобы человек твердо осознавал свое место в обществе. Это знание гарантировало, что он никогда не попадет в «постыдное» положение.

«Постыдность» была заключена в том, что человек не знает своего места в общественной иерархии, а потому его поведение создает непредсказуемые ситуации. Без этого «места» человек ощущал свою ущербность. Пролетариями в Японии становились младшие сыновья и дочери; переехав в город, они теряли свой крестьянский статус, а потому отношение к ним