— Опасную ты затеяла игру, — проговорил Родольфо.

— Затеяла игру? Я? — широко раскрыв глаза, ответила Арианна. — Но ведь вполне естественно, что принц проводит время со своей единственной в Беллеции родственницей, разве не так?

Родольфо приподнял бровь.

— Знаешь ли, ты с каждым днем становишься всё более похожей на мать.

Арианна не была уверена, следует ли воспринять эти слова как комплимент.

Джорджия лежала, сжимая в руке починенную лошадку, думая о Реморе и не осмеливаясь уснуть. При мысли о том, что она не сможет перемещаться между мирами, ее охватывал ужас. Но едва почувствовав, что начинает погружаться в сон, она дала торжественное обещание: «Если я вернусь в Ремору, то постараюсь выполнить просьбу Фалько как можно быстрее — прежде чем Рассел сумеет вновь добраться до талисмана».

Отворив глаза, Джорджия увидела солнечные лучи, пробивающиеся сквозь щели черепичной крыши на золотистую пыль сеновала Овна. Слышно было, как внизу постукивают по каменному полу копыта лошадей, пережевывающих набросанное в их кормушки сено. Она вернулась!

Джорджия изумленно взглянула на маленькую лошадку, зажатую в ее руке. Такая крохотная и уязвимая, но, тем не менее, лишить этот талисман его волшебной силы Расселу не удалось. Стряхнув соломинки со своего непритязательного реморского костюма, Джорджия стремглав спустилась по лестнице и бросилась в дом Паоло, подгоняемая желанием поскорее узнать, сколько времени прошло здесь после ее последнего посещения Реморы и что за это время произошло.

В доме, похоже, никого не было. Джорджия почувствовала смешанное с беспокойством разочарование. Пустым этот дом ей еще никогда не приходилось видеть.

Джорджия сидела за аккуратно выскобленным кухонным столом в состоянии полной растерянности. Где Лючиано и Детридж, где все остальные? А потом она услышала какой-то звук, доносившийся из угла. Близнецы спали в большой деревянной колыбели, и один из них громко посапывал во сне. Стало быть, по крайней мере, Тереза должна быть где-то поблизости. Джорджия вскочила на ноги и выбежала на задний двор. Тереза спокойно кормила там цыплят, а три девочки помогали ей, взвизгивая от притворного ужаса каждый раз, когда куры клевали зерна рядом с их босыми ногами.

Тереза подняла глаза, увидела появившуюся во дворе Джорджию и улыбнулась ей. Джорджия почувствовала, что у нее вновь сжалось сердце, как бывало каждый раз, когда она видела семью Чезаре. Не то, чтобы ей хотелось иметь пятерых младших братишек и сестренок, но было что-то в том, как они дружелюбно относились друг к другу, считая это чем-то само собой разумеющимся. Это создавало обстановку тепла и уюта, которой так не хватало в доме Джорджии.

Любопытно, что Тереза думает о ней, пришло вдруг в голову Джорджии. Знает ли Тереза о том, что Джорджия — девочка? Или о том, что она — Странница? Джорджия не была уверена даже в том, что Тереза знает о принадлежности своего мужа к этому братству. Тереза всегда относилась к Джорджии гостеприимно и доброжелательно — точно так же, как к Лючиано и доктору Детриджу, хотя и увидела ее впервые уже после прибытия гостей из Беллеции.

— Доброе утро, Джорджио, — сказала Тереза, отгоняя петуха в сторону от детишек и присматривая за тем, чтобы каждая курица получила причитающуюся ей долю зерна. — Заспался сегодня?

— Доброе утро, — ответила Джорджия. — У меня что-то счет времени потерялся. Какой сегодня день?

— Четверг, — ответила Тереза, с некоторым любопытством взглянув на Джорджию.

В Реморе, стало быть, прошло два дня точно так же, как и в мире Джорджии. Значит, врата по-прежнему сохраняют стабильность. В Реморе, сообразила Джорджия, был в точности тот же день недели, что и в ее мире. Выходит, она втиснула в четверо суток восемь дней, пережитых ею в двух мирах. Нечего удивляться, что она почувствовала себя совершенно измотанной! Сейчас ей не терпелось узнать, что за вторник и среду успело произойти в Реморе.

— А где все остальные? — стараясь не выдать голосом свое волнение, спросила Джорджия.

— На скаковой дорожке, — улыбнулась Тереза. — Теперь до самых Скачек Чезаре больше нигде не найдешь.

«А где Лючиано?», подумала Джорджия, но не успела задать вопрос, потому что из-за ворот донесся стук копыт.

— Вот и они, — с радостно заблестевшими глазами сказала Тереза. — И наверняка голодные.

Быстро разбросав остатки зерна, она, словно пастух овец, начала подгонять детишек к дому. Джорджия взяла Эмилию за руку, а на вторую руку подхватила Марту. Тереза улыбкой поблагодарила за помощь, а затем, когда все вошли в дом, сказала:

— Беги, встречай, если хочешь. Тут я и сама управлюсь.

Джорджия бросилась к конюшне и едва не столкнулась с выходившим оттуда Лючиано, раскрасневшимся и смеющимся. При виде Джорджии его лицо засветилось от радости.

— Джорджия! — воскликнул он, хватая ее за руки. Вернулась, слава Богу!

Джорджия вздрогнула так, словно его прикосновение обожгло ее, но тут же расслабилась и с ответной улыбкой проговорила:

— Мне очень жаль, но раньше вернуться я просто не могла. В первую ночь из-за усталости, а потом мой сводный брат сломал талисман. Я не была уверена, что вообще смогу вернуться,

Внезапно она почувствовала, что готова пуститься в пляс на булыжниках двора. Она вновь была в Реморе, Рассел не сумел испортить самую для нее важную во всем мире вещь, и Лючиано был так обрадован их встречей. И тут же она увидела, что счастливое выражение начало исчезать с его лица. То же самое было и с остальными, вышедшими из конюшни. Быстрая радостная улыбка при виде Джорджии тут же сменялась какой-то глубокой, еще не нашедшей своего выражения печалью.

— Что случилось? — встревожено спросила Джорджия.

— Исчезла Мерла, — негромко ответил Лючиано. — Мы думаем, что ее украли.

Немного позже Паоло спросил у Джорджии, удалось ли ей как следует отдохнуть.

— Да, спасибо, — ответила Джорджия. — Но задержалась я не из-за усталости. Мой сводный брат украл талисман и сломал его.

— Он знал, для чего этот талисман служит? — с потрясенным видом спросил Паоло.

— Нет. Ему это