Она подумала о Гаэтано, Чезаре и Лючиано, о том, с каким уважением и дружеским участием они относятся к ней. И Фалько тоже, Недавно она перехватила его взгляд, в котором можно было прочесть даже нечто большее, чем эти чувства. В школе у нее тоже появилась подруга, Алиса. Теперь они регулярно отправлялись вместе, чтобы перекусить во время большой перемены, и пару раз встречались после школы. Хорошо, что у нее есть теперь школьная подружка. Если бы не Рассел, можно было бы считать, что жизнь определенно меняется к лучшему. Сейчас же Джорджия чувствовала себя пойманной в западню, бессильной избежать пытки, которой стала для нее необходимость жить в одном доме с ненавистным ей человеком. И она даже не сможет навещать мистера Голдсмита, если Рассел сумеет достаточно напугать родителей своими выдумками.

Внезапно Джорджии захотелось стать одной из ди Кимичи, человеком, у которого достаточно денег и власти, чтобы устранять своих противников. В эту минуту она, не колеблясь, направила бы к Расселу наемного убийцу. И тут собственные мысли привели ее в ужас. Так вот что означает быть таким, как герцог Джильи! Единственная между ними разница в том, что у него действительно есть и власть, и деньги. Джорджии стало стыдно.

В дверь постучали.

— Джорджия, — послышался негромкий голос Моры, — можно зайти к тебе?

— Ваша светлость! — Шепот донесся откуда-то из-за спины герцога. Лишь усилием воли он заставил себя не отпрыгнуть в сторону, а медленно обернуться.

— Простите, что побеспокоил, ваша светлость, — сказал Энрико. — Но я подумал, что вы, может быть, собрались уже уезжать, а мне не хотелось, чтобы вы упустили то, что я намерен вам показать.

Он провел герцога к самому дальнему в конюшне стойлу, Стоявшая там с бессильно опущенными крыльями лошадка была темнее, чем даже падавшая на нее густая тень.

— Ты все-таки добился своего! — с заблестевшими глазами воскликнул герцог. — Какая чудесная малышка!

Шагнув вперед, он погладил лошадку, горестно фыркнувшую в ответ.

— Нелло! — позвал герцог. — Иди сюда!

Из темноты появилась фигура старшего конюха.

— Слушаю вашу светлость, — поклонился он.

— Что можно сделать для этой малютки? — спросил Никколо.

— Она немного хандрит, ваша светлость, — ответил Нелло.

— Вполне естественно, — кивнул Энрико. — Скучает по матери.

— Но скоро она оправится, — сказал Нелло. — Можете не опасаться, ваша светлость. Я за ней буду ухаживать, как за своим ребенком.

— Я тоже, ваша светлость, — добавил Энрико.

Герцог взглянул на эту парочку и вздрогнул от отвращения. Тем не менее, в их умении обращаться с лошадьми он был полностью уверен.

— Хотел бы я, чтобы тут была Джорджия, — с несчастным видом проговорил Чезаре.

— Что совершить она может такого, на что мы не способны? — спросил Детридж.

— Ничего, наверное. Просто хочется, чтобы и она знала о Мерле.

— Врата, однако, остаются стабильными, не так ли? — сказал Лючиано. — Я имею в виду, что со времени ее первого перехода время в наших мирах текло с одинаковой скоростью. Если ее нет здесь сегодня, то и в ее мире прошла, вероятно, только одна ночь.

— Не обязательно, — заметил Паоло. — Не исключено, что завернется завтра, а мы обнаружим, что она стала на четыре года старше. Хотя, скорее всего, ты прав.

Ни Лючиано, ни Чезаре мысль о том, что Джорджия, вернувшись, может оказаться старше любого из них, явно не пришлась по душе.

В конюшнях Овна царило уныние. Всю вторую половину дня все, собравшиеся здесь, рыскали по окрестностям Санта Фины и лишь поздним вечером вернулись в Ремору с тем, чтобы на следующее утро продолжить поиски. Никто из них в глубине души не верил, что Мерла исчезла случайно и найдется спокойно разгуливающей по полям. Даже если это и так, то много ли шансов, что нашедший чудесную лошадку не оставит ее у себя в надежде принести счастье своему дому?

Но, если крылатый жеребенок был украден, это означало, что секрет Овна стал кому-то известен.

— Вы уверены, что никто из вас не обмолвился о ней при ди Кимичи? — спросил Паоло.

— Вполне уверены, — ответил Чезаре. — Мы и вообще о лошадях с ними не разговаривали, верно ведь?

— Верно, — подтвердил Лючиано. — Более того, даже если бы мы и проговорились, я не думаю, что они рассказали бы об этом своему отцу. Или кому-либо еще.

— Вижу я, что эти Кимичи благорасположением твоим стали пользоваться, — сказал Детридж. — Не запамятовал ли ты, сколь зла причинили они тебе? И самой герцогине?

— Как я могу об этом забыть? — спросил в свою очередь Лючиано. — Я ведь каждый день живу, ощущая последствия их поступка. Но эти двое, младшие в семье, совсем не такие, как их отец. И их двоюродный брат, если уж на то пошло. Не думаю, что этих ребят так уж волнуют планы главы их семейства.

— А всё же тот из них, который не слишком собою красив, Намерен в брак вступить с юной Арианной, лишь бы только отцу своему угодить, — сказал Детридж.

— О, стало быть, вы знаете об этом? — более спокойным, чем сам он мог ожидать, голосом спросил Лючиано.

— Прости, Лючиано, — с несчастным видом ответил его приемный отец. — Мне об этом поведал мастер Рудольф. Я не собирался говорить тебе, но ты, видится мне, слишком уж уверен в том, что тот знатный юноша — друг тебе. Я лишь сказать хочу, что он сын отца своего и послушен ему будет.

— А как насчет Арианны? — сказал Лючиано. — Она тоже будет послушна? Продаст себя сыну, а свой город его отцу? Никогда она на это не согласится. Она дочь своей матери.

— Ну, вот и всё, — сказала Мора, — Теперь я поставлю ее в сушильный шкаф, и она станет как новенькая.

У лошадки снова были крылья, причем мест, где они были переломаны, нельзя было даже заметить. Работать с клеем Мора умела и отлично выполнила свою задачу.

— Не