пообещала, укладываясь спать. И на следующий день снова отправилась в мастерские. Она перестала быть праздной чужачкой, сделалась полноправным членом общины, значимым и востребованным.

Максим подходящее занятие в пещерном городе не нашел. Что он умел? Управлять дирижаблем? Добрия не доросла до воздухоплавания и вряд ли дорастет, разве что явится и сюда какой-нибудь «умник». Стрелять? Несколько десятков разряженных станнеров бесполезным хламом лежали в арсенале, об электричестве и зарядных устройствах в Добрии слыхом не слыхивали, поэтому охотники перешли на старые добрые луки. Научиться метко стрелять из лука – куда сложнее, чем пользоваться оружием криссов. Максим понимал, что предлагать свои услуги в качестве охотника смешно. Иные полезные занятия в голову не приходили. Да и какой смысл? Они ведь не собираются становиться жителями Твердыни. С каждым днем ему все больше хотелось распрощаться с гостеприимной королевой Зоряной и ее подданными и отправиться в путь – к двери и дальше, к корневому сектору, к разгадке тайн Сферы. Однако дни складывались в большие дни, но ни Зира, ни тем более Огница не торопились в дорогу. В конце концов Максим сам решил собрать подруг на «малый совет» и спросить об их планах. Он побаивался, что девушки могут и не захотеть продолжать путешествие. Но он-то уйдет в любом случае! Искать вирийку не требовалось, зато чересчур занятой Огнице пришлось передавать приглашение через служанку. Максим не ожидал, что та явится не одна.

– Можно к вам, не помешаем? – раздался из-за двери голос княжны.

– Что за вопрос, заходи, конечно! – ответила Зира, успевшая переодеться в ночную рубаху и забравшаяся под одеяло на своей половине кровати.

Дверь проскрипела, отворяясь, и визитерши вошли в опочивальню. Вместе с княжной пришла молодая девушка, – среднего роста, светлые волосы собраны в косы. Их цвет поразительно гармонировал с ярко-зеленым платьем. Прежде Максим не видел в Твердыне таких ярких одежд. Платье показалось знакомым. В отличии от девушки.

– Доброго здоровья! – поприветствовала хозяев юная гостья, выходя на середину комнаты под свет жирового светильника. Повернулась влево-вправо, спросила: – Скажите, как оно на мне сидит? Не велико, правда же?

Платье сидело на ней как влитое, но Максима поразило не это, – по платью он едва взглядом скользнул. Свет лампы позволил увидеть красоту девушки: голубые глаза, маленький рот, ямочки на щеках. И волосы не просто светлые, а золотисто-пшеничные. Казалось, они светятся. Вся она светится.

На добрую минуту в комнате повисло молчание. Потом Зира признала:

– Ты в нем великолепна, Лучик. Настоящая красавица.

Максима как обухом по голове ударили. Это же Лучик! И одета она в платье Коолайнель. Как он мог ее сразу не узнать?

– Макс, а ты? – Лучик повернулась к нему. – Тебя я нравлюсь в этом платье? Смотри!

Она раскинула руки и резко крутнулась на пятке. От движения этого подол взлетел, обнажая стройные ножки. Тут же опал, целомудренно прикрывая то, что следует прикрывать. Лучик была заметно меньше ростом, чем Огница и Зира, на ней платье не выглядело излишне коротким. В самый раз: край подола на пол-ладони выше колен. Платье изменило девочку. Непостижимым образом оно подстроилось под ее фигуру так же, как подстраивалось под широкие плечи, накачанный пресс и высокую грудь Зиры, под тонкую талию и узкие бедра Огницы. Но не только подстраивалось. Оно словно сделало девушку взрослее, добавило женственности. Грудь налилась, бедра стали чуть шире, ягодицы выпуклее. При первой встрече Максим подумал, что со временем Лучик превратится в красавицу. Она уже превращалась! Платье Коолайнель позволяло увидеть скрытое. Несомненно, через несколько лет Лучик станет такой же высокой, как двоюродная сестра и мама. Но пока она была на полголовы ниже Максима, и рядом с ней он не чувствовал себя мальчишкой, «младшим братом». Наоборот, с ней он ощущал себя старшим, более умным, опытным. Как на Земле, в школе, когда общаешься с девчонкой на класс или два младше. Он всегда хотел именно такую подружку. Обычную девчонку, на которую можно смотреть свысока, а не силачку-спортсменку или офицера стражи. Пусть и самых красивых.

В голове Максима промелькнуло дурацкое воспоминание: для какой цели Коолайнель сшили это платье. И совсем уж неуместное: нижнее белье в Добрии не носят. Чувствуя, как неудержимо наливаются краской щеки и уши, он забормотал сбивчиво:

– Да, да, очень нравишься. Ты красивая.

Лучик обернулось к сестре, воскликнула торжествующе:

– Вот! А ты не верила, что платье мне впору! Так что, теперь оно мое?

Однако и Огница, и Зира смотрели не на нее, на юношу. В глазах вирийки было удивление, в глазах добрийки… злость? Максим опешил, увидев этот взгляд. За что?!

Княжна отрицательно качнула головой. Бросила коротко:

– Нет! Мала еще.

Слова прозвучали будто пощечина, Лучик отшатнулась от сестры. Губы ее плаксиво задрожали.

– Почему мала? Ни капельки не мала! Оно впору мне, впору, сама видишь! Ты же обещала подарить, если впору будет. Ну пожалуйста!

– Я сказала – нет. Рано тебе это платье носить, – Огница была неумолима.

– Ах так… Можешь забирать! – руки девочки ухватились за подол, словно она хотела немедленно сдернуть платье с себя, нимало не стесняясь сидящего в трех шагах от нее юноши.

Но Лучик была настоящей принцессой, обуздывать эмоции ее учили с детства. Разжала пальцы, сказала почти спокойным голосом:

– Я сейчас же пойду и переоденусь. Мои наряды ничуть не хуже твоих, сестрица. Макс, Зира, приятных снов.

Вздернула подбородок, вышла. Огница хотело было идти за ней, но Максим окликнул:

– Подожди! Нам надо поговорить.

Княжна хмуро глянула на него.

– О чем?

– Я не понимаю, почему мы до сих пор здесь. Что мы делаем в этих норах?

– Не понимаешь? Хорошо, объясню. Я исполняю свои обязанности наследницы княжеского рода, Зира тоже старается помогать защитникам Твердыни по мере возможности. Вот ты, насколько я знаю, ничего не делаешь. Разве что на молоденьких девочек заглядываешься.

– Что?

Максим ошалело уставился на нее. И понял – вовсе не злость была во взгляде Огницы, а ревность! Княжна ревновала его к своей младшей сестре, подозревала во всяких непристойностях. Но это же глупо, у него и в мыслях подобного не было… А что, собственно, у него было в мыслях, когда разглядывал точеную фигурку Лучика? Уши снова начали краснеть от стыда под осуждающими взглядами подруг. Максим вспылил:

– Во-первых, ни на кого я не заглядываюсь! Во-вторых – да, я не собирался и не