Вот так… без прикосновений. Чисто на эмоциях.

Он… что делал "это" в первый раз?..

Около пятнадцати минут лежим молча и расслабленные оба вздыхает.

— Мия, — обращается Мирон ко мне серьёзно.

— Что? — настораживаюсь.

Почему-то кажется, что такой настрой связан со звонком, после которого Мирон так изменился.

— Ты можешь не выходить за меня замуж… во всяком случае пока…

— Спасибо, — поднимаю голову, чтобы чмокнуть его в щеку.

Но Мирон на этом не останавливается:

— Ты можешь вести себя своенравно. Я ещё тысячу раз пожалею об этом, но всё-таки признаюсь тебе, что мне это даже нравится…

Счастливо улыбаюсь и снова целую колючую щёку.

Ну какой он милый, этот Громов.

— Но у нас перед глазами есть отличный пример — наши родители.

Улыбка, как по волшебству, сходит с моего лица.

Голос Мирона становится излишне серьёзным и осторожным, словно он выверяет каждое слово.

— Скажи мне, пожалуйста, что главное в отношениях Руслана и Элины?

— Любовь, — отвечаю шёпотом.

— Всё верно, — теперь он меня целует в висок, наклонив подбородок. — Что ещё?

— Уважение?..

— И это так. В жизни у нас обязательно будут такие моменты, в которые я буду… вынужден просить тебя поступить так, как я говорю. Без объяснений и лишних обсуждений. Иначе… нам будет сложно.

— А Лада тебя слушалась? — вдруг выпаливаю и мысленно бью себя по лбу. — Прости, — тут же извиняюсь.

Дура… Надо же самой всё вечно портить и вспоминать рыжую.

Рациональное зерно в его рассуждениях всё же есть, потому что у корабля не может быть два капитана. Мама при любых обстоятельствах поддерживает отца. Я много раз слышала, как она некоторые вещи пыталась обсудить наедине и скорректировать решение папы, но в целом она всегда играет на его стороне поля.

С позиции дочери подобное поведение иногда обидно. Но по-женски, наверное, я начинаю понимать маму, поэтому соглашаюсь:

— Ладно. Я согласна.

Тело подо мной с облегчением расслабляется, и я только понимаю, как для него был важен этот разговор.

— Спасибо, любимая, — Громов с помощью слов щедро орошает мою душу сладким сиропом, становится спокойно буквально на пару секунд до того, как мой мужчина продолжает: — Тогда мы сейчас поужинаем, соберёмся и поедем к твоим родителям, где ты спокойно сядешь, чтобы выслушать своего отца…

В родительском доме пахнет как-то по-другому.

Словно за сутки всё кардинально изменилось и это навсегда. Пытаюсь уловить свои эмоции, но там совершенно нет чёрных мрачных красок. С тех пор как Мирон Громов признался мне в любви и назвал своей любимой, их вообще быть не может.

Вселенная озарилась ярким свечением.

И даже рождение сестры я сейчас воспринимаю как новый, интересный этап для себя.

— Чего стоишь? Проходи, — тихо произносит Мирон сзади, и я решительно киваю.

Скидываю верхнюю одежду с обувью. Снимаю шапку и поправляю волосы, которые всё ещё пахнут его шампунем.

На лестнице слышится топот.

— Мийка, ты где была-то? Папа сказал, в гости уехала? — кричит Эмиль. — Ты бы видела какая она мелкая, капец. Камилла даже меньше, чем твоя Рыська. И такая страшная, просто жесть…

Посмеиваюсь, осматривая сморщенное лицо младшего брата.

— Вы тоже с Дамом не были сильно симпатичными, — замечает Мирон с иронией, размещая ладонь на моей талии. Брат даже внимания не обращает, мне кажется, для всех мы давно — пара, просто нам на осознание этого факта нужно было немного больше времени. — Ещё и вечно слюнявые, — морщится.

— Я сразу был красавчиком, — заявляет сам Дамир, перепрыгивая через лесенки.

Пропускает сквозь пальцы длинную тяжёлую чёлку и ослепительно улыбается.

— О да, — закатываю глаза. — Вы были тощие, красные и вечно орущие. Я думала, сойду с ума. Даже не верится, что вам пятнадцать…

— И вы всё такие же вечно орущие, — тянет Мирон с улыбкой.

Мальчики тихо ворчат под нос опровержения нашим воспоминаниям, а я вздыхаю и поворачиваюсь к Громову, когда братья уходят на кухню. Упираюсь лбом в твёрдое плечо в поисках поддержки.

— Пойти с тобой? — спрашивает он, обнимая меня за талию.

— Нет, — мотаю головой. — Но спасибо, что предложил. Люблю тебя.

— Я тебя тоже, что бы ни случилось. Помни об этом.

Поднимаюсь на носочки, чтобы поцеловать обветренные мужские губы, чувствуя, как внутри распространяется приятное тепло.

Всё-таки любовь — великая вещь. В любой непонятной ситуации, словно крылья за спиной чувствуешь и ничего не страшно.

— Я тогда с парнями на кухне побуду, — предлагает Мирон.

Киваю и схватившись за перила, поднимаюсь на второй этаж. Замираю перед светлой дверью, ведущей в новую детскую, а потом захожу без стука. Озираюсь, понимая, что ни разу не заглядывала сюда всё это время. Нежно-розовые пастельные оттенки радуют глаз, а белая мебель отлично дополняет созданную в этом комнате светлую атмосферу.

— Дочка, — улыбается мама и тянет ко мне руку.

Она сидит в мягком кресле рядом с детской кроваткой.

— Привет, — немного неуклюже улыбаюсь и подхожу ближе.

Уставляюсь на маленький свёрток в её руках.

— Иди знакомиться, — подмигивает мама.

Боже.

Она и правда малютка.

Нежные крохотные щёчки, носик-кнопка и розовые милипусечные губки бантиком. Сердце мгновенно топит нежность, погружая его в воздушную сахарную вату. На глаза наворачиваются слёзы, а в душе появляется необычайная радость.

Улыбаюсь как дурочка и тяну руку к будто бы игрушечной ладошке, выглядывающей из тонкого плюшевого одеялка.

— На тебя очень походит, — делится мама, стирая сентиментальную слезинку из уголка глаза. — Такая же черноволосая, смуглая и спокойная. Но это только пока…

— Красивая, — проговариваю восторженно.

Боже. Ну как ты всё так устроил, что вот раз… и появился новый человек?.. Самое главное чудо во вселенной, пожалуй.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю обеспокоенно.

Тут же замечаю у мамы круги под глазами, бледный цвет лица, и тут же чувствую себя законченной эгоисткой. Что бы ни случилось, есть в жизни семьи такие моменты, когда стоит зарыть топор войны и нажать на «стоп-кран».

— Нормально, — пожимает она плечами. — Устала немного.

— Помочь?..

— Пока не надо. Ольга Викторовна всё приготовила к нашему приезду, вовремя вернулась из отпуска, хоть и не планировала так рано. Камилла у нас торопыжка.

— Торопыжка?

— Ну да, родилась раньше. Врачи сказали, что для третьих родов это нормально.

— Я думала… тебе стало плохо, потому что ты увидела…

Краснею виновато.

— А, видео? — хмурится мама. — Расстроилась, конечно, но думаю, что это просто совпадение. В конец концов, кто в твои годы вёл себя идеально? — вспыхивает её лицо. — Кто этот мальчик? Вы встречались?

— Не-ет, — округляю глаза. — Я просто… попала в неприятную ситуацию…

— Ох, — мама качает головой. — Хорошо, что всё закончилось.