— Ох…

— Попробуем ещё раз.

— Да, конечно, — произношу, закрывая глаза.

Отдаюсь приятным ощущениям, запахам, чувствам. Этого всего так много, что калейдоскоп ослепительно яркий и взрывной выходит.

Мирон опять накрывает пальцами клитор.

— Расслабься, — шепчет и целует за ушком, снижается и окутывает губами сосок.

Перекатывает его во рту, посасывает, не прекращая ласкать промежность.

— Ох, — выгибаюсь, чувствуя, как внизу живота становится тесно.

Удовольствие с желанием волнами накатываются, словно раззадоривая. Развожу шире ноги и на инстинктах начинаю подмахивать бёдрами, навстречу тёплым пальцам.

— Мир… — выдыхаю в потолок. Клитор потрясает первая судорога, трансформирующаяся ещё в одну и распространяющаяся на ноги тоже.

Вспышка в глазах. Словно маленькая смерть. Хватаю жадно воздух и часто дышу.

— Твой первый оргазм, Карамелина, — хрипит Мирон, зверски набрасываясь на мой рот.

Поцелуй становится сумасшедшим. Всё ещё чувствуя мощные приливы внутри, льну к Громову всем телом и опускаю руку на резинку его штанов, отгибаю её и накрываю ладонью каменный член. Дыхание замирает.

— Пфф… — шипит Мирон и тут же толкается мне в руку. — Не могу больше, — тянет на выдохе.

Закусив губу, опускаю взгляд на полуобнажённое мужское тело. Он везде прекрасный. И на ощупь приятный. Жадно осматриваю узкую талию и четкие кубики на прессе, проработанные косые мышцы и внушительный член с темно-розовой крупной головкой.

— Всё нормально? — спрашивает Мирон, наклоняется и задевает губами моё плечо.

В его глазах непрекращающийся пожар, скулы сжимаются. Видно, что замедляться ему всё сложнее. Неужели сейчас всё случится?..

— Да, — выдыхаю несдержанно. — Хочу, чтобы ты сделал это. Сейчас Мир.

Мирон привстаёт и стягивает штаны с трусами, тянется к презервативу. Внимательно наблюдаю, как раскатывает его по всей длине и снова переводит горящий взгляд на меня.

— Если будет больно, говори сразу, — предупреждает. — Не терпи.

— И что ты сделаешь? — задиристо интересуюсь. — Подорожник приложишь.

— Вредина, — усмехается он и бережно разводит мои ноги.

— Ай, — вздрагиваю и замираю, когда проталкивает в меня палец, а позже добавляет ещё один.

— Ты такая малышка, — произносит Мирон ласково. — Балдею с тебя.

После приставляет головку к входу и неспешно пытается войти. В меня словно кол ввинчивают. Содрогаюсь всем телом рефлекторно.

— Больно? — пугается Громов.

— Нормально, — возражаю.

— Обхвати меня ногами.

Послушно выполняю. Воздух между нами трещит и становится концетрированным.

Кусаю губы и сминаю простыни, пока Мирон входит до конца и даёт мне привыкнуть. Оглаживает талию и сдавливает грудь, а затем склоняется для поцелуя, одновременно с этим в первый раз толкаясь.

Ловит губами первый всхлип.

— Вкусная моя, — шепчет, ещё раз впечатывая мои бёдра в кровать. — Самая красивая девочка.

— Боже, Мир, — откидываюсь на подушку, обнимая его за голову, проникаю пальцами в короткие, жёсткие волосы.

Плыву по течению, пока меня снова не подбрасывает волна, и ноги не начинают вибрировать. Мирон, чувствуя это, удерживает ещё крепче и продолжает раскачиваться. Я же ёрзаю под ним, как сумасшедшая.

Всё, чтобы повторить то чувство полного блаженства.

Острая боль постепенно отступает и остаётся только ощущение наполненности. Впиваюсь ногтями во влажную кожу на широкой спине.

— Мир, — стону, когда снова взрывными волнами подступает удовольствие. В этот раз ещё приятнее несмотря на то, что между ног саднит.

Проваливаюсь в пропасть и расправляю крылья. Очень горячо. Упираюсь в его живот.

— Пиздец, — хрипит Громов и врезается в меня последний раз, падает сверху, тяжело дыша. Член внутри меня подёргивается и изливается в презерватив. По телу приятная нега расходится, даже шевелиться не хочется.

Окончательно расслабляюсь и где-то на грани между реальностью и сном, слышу тихое:

— Твой второй оргазм, Карамелина…

Глава 38. Послушная Мия

— Со-ня, просыпайся! — шепчет Мирон и ласково целует меня в висок.

Пробирается под одеяло и поглаживает кожу на животе.

С улыбкой моргаю и тут же подскакиваю, прикрывая грудь. Он полностью одет: джинсы, тонкий серый свитер и накинутый пуховик сверху. На нём так много одежды, что я, прикрытая тонким одеялом, неловко себя чувствую, а ему хоть бы что. Лыбится, как будто в лотерею выиграл.

— Ты куда? — пытаюсь привыкнуть к свету. — Уезжаешь? — обеспокоенно добавляю.

— До родителей скатаюсь. Очень быстро, обещаю.

Не обращая внимания на стеснение, захватывает ладонями моё лицо и требовательно целует в губы.

— Приеду, буду тебя целовать. Везде. Готовься, Карамелина.

Ох. А вот угрожать мне не надо.

— Давай скорее, Громов. Мне не очень комфортно, я здесь ничего не знаю.

Озираюсь опасливо по сторонам. Мирон пожимает плечами по-мальчишески и широко улыбается.

— Привыкай. Всё здесь посмотри пока.

— Даже скелеты в шкафах? — смеюсь.

— Да нет здесь никаких скелетов. Можешь всё проверить, если не доверяешь.

Закатываю глаза и смеюсь.

— Доверяю-доверяю. Приезжай поскорее.

Мирон уходит, а я снова укладываюсь на постель и проваливаюсь в сон.

Ночью мы несколько раз просыпались, ходили вместе в душ и пили чай на кухне. Потом легли спать в обнимку. Я на эмоциях хотела снова заняться сексом, но Громов оказался душнилой, каких поискать — сказал, что мне нужно время, чтобы восстановиться, а когда я обвинила его в отсутствии желания, схватил мою руку и наглядно показал, насколько оно сильное.

Засыпать в его объятиях — это то, о чём я мечтала всю сознательную жизнь.

Утро плавно перетекает в день, когда сквозь сон до меня доносится стандартная мелодия айфона. Распахнув веки, пытаюсь отыскать источник звука, а когда нахожу в кресле телефон, до меня доходит, что это Мирон его оставил. На экране высвечивается «Элина» и я, не задумываясь, жму на зелёную трубку.

— Да, — отвечаю тихо.

— Мия, — мама обеспокоенно зовёт. — Где ты?

— Я… — озираюсь и потираю щёку. Спросонья ничего не понимаю.

— Это что за новости? Что ты устроила? — говорит мама строго. — Быстро собирайся и поезжай домой. Нас сегодня выписывают. Помоги папе всё подготовить.

Прикрываю глаза. Всё. Вспомнила. Лучше бы у меня память отказала. Папа отнёсся ко мне несправедливо, и мне пришлось убежать из дома.

— Нет, мам, — уверенно произношу.

— Что? — мама начинает часто дышать. — Что значит нет?

— Я останусь здесь. С Мироном.

— Быстро домой, — мама действует по обычной схеме, когда не получается попросить, пытается взять строгостью. Это у неё от отца генерала, моего дедушки Юры.

Только вот мне уже не пять лет и данный метод на меня не действует.

— Ты огорчила отца, Мия. Огорчаешь меня. Что с тобой происходит?

От возмущения скидываю с себя одеяло, усаживаюсь на кровати и обнимаю собственные коленки, упираясь в них подбородком.

— А с ним что происходит? — с досадой проговариваю. — Ты знаешь, как вообще