и той же сцены здесь очевидно: изгнание из Эдема проиллюстрировано более чем пятьюдесятью гравюрами. Все это великолепно, в первоначальном смысле "делает великим": это самая большая Библия в мире, а Хантингтонская библиотека, купившая ее у сына Ирвина в 1919 году, называет ее "настоящей историей религиозного искусства интальо и ксилографии". Но это также, по выражению Дибдина, своего рода книжное безумие. Холбрук Джексон говорит об этом следующим образом: "Пусть призрак Томаса Фрогналла Дибдина преследует души этих нечестивых негодяев и мучает их непрекращающимися видениями недоступных и редких портретов, несуществующих автографов и неуловимых гравюр".

Безумие, болезнь, фанатизм, мания. Но есть и другие способы думать о Грейнджеринге. Один из них - как форма отхода от мира: больше не вихрь политики или буря семейного финансового скандала в России, а звук лезвий в середине дня, чисто вырезающих бумажное окно для инкрустированной гравюры. Ричард Булл заседал в Палате общин как член парламента от захудалого района Ньюпорт, Корнуолл, с 1756 по 1780 год, но его огромная энергия в экстра-иллюстрации была основана на почти полном пренебрежении своими парламентскими обязанностями.

Булл, похоже, никогда не выступал в парламенте - он никогда не голосовал против правительства - и использовал парламент как базу, наряду со своими лондонскими домами на Верхней Брук-стрит и Страттон-стрит и особняком на острове Уайт, для координации своих грейнджеровских амбиций, многие из которых, по сути, были практически реализованы - а не просто придуманы и обговорены - его тремя дочерьми. Письма Булла, полные вопросов о новых гравюрах, расширенных переплетах и конкурирующих коллекционерах, многие из которых отправлялись самому Грейнджеру, часто писались из Палаты общин.

Пожалуй, самым ярким примером экстра-иллюстрации в качестве ухода из общественной жизни стал Александр Мейрик Бродли (1847-1916). Бродли был юристом, историком и журналистом, который провел многие годы своей трудовой деятельности в Индии в качестве мирового судьи и адвоката, а также в Тунисе в качестве специального корреспондента газеты The Times.

В 1880-х годах он стал известен как "Бродли-паша", защищая Араби-пашу, лидера неудавшегося исламистского восстания в Египте. Вернувшись в Лондон, Бродли занялся главным делом - стал видным членом модного общества. Современники описывали как "ненормально умного" и как персонажа "фальстафовских пропорций", Бродли был своего рода социальным координатором - центром всего, - который наслаждался возбуждением новых людей: "Он обладал способностью привязываться и "бегать" за тем, кто был самым забавным и полезным человеком в данный момент". Примечательно, что в Национальном историческом парке Томаса Эдисона сохранилась фонографическая запись, на которой Бродли произносит тост на ужине 5 октября 1888 года: "Джентльмены, тост за Литературу, соединенную с именем мистера Эдмунда Йейтса! Заряжайте бокалы, джентльмены! Поднимайте бокалы, будьте добры!".

И Бродли попал в беду: как гея, скандал преследовал его безжалостно. Ордер на его арест за гомосексуальные преступления заставил Бродли скрыться из Индии в 1872 году, а в 1889 году, вернувшись в Лондон, он оказался в центре печально известного "дела Кливленд-стрит". Когда полиция провела рейд в борделе для гомосексуалистов, в деле оказался замешан длинный список видных членов викторианского общества, включая конюха принца Уэльского лорда Артура Сомерсета, Генри Джеймса Фицроя, графа Юстона, и принца Альберта Виктора, старшего сына принца Уэльского и второго в очереди на престол. В разгар всего этого Бродли было приказано покинуть страну в течение двенадцати часов: он отправился ("бежал" будет более уместно, такова была ярость принца Уэльского, будущего Эдуарда VII) сначала в Париж, затем в Брюссель, а потом некоторое время "бездельничал" (по словам Chicago Tribune) в Тунисе с лордом Артуром Сомерсетом.

Именно на этом многослойном фоне в 1893 году Бродли удалился в особняк под названием "Кнапп" в Брэдполе, графство Дорсет, где он сублимировал свою социальную энергию в книги по гранджеризации. Бродли не только проиллюстрировал более 130 книг (создав около 600 томов), но и опубликовал краткий, но важный путеводитель по Грейнджеру, Грейнджеру и Грейнджерам (1903). Написав в июле 1903 года, Бродли отметил, что "за последние три года" он дополнительно проиллюстрировал тридцать книг, еще пять находятся в процессе. Его книга наглядно показывает, насколько амбициозному Грейнджеру приходилось прибегать к услугам различных специалистов, чтобы помочь в создании этих зачастую огромных, измененных книг. Бродли хвалит как необходимые для любого серьезного грейнджера каталоги британских гравюр У. В. Дэниелла с Мортимер-стрит, 53, и Дж. А. Брейна с Греческой улицы, 4; навыки инкрустации ("почти идеальная форма женского занятия"), выполняемые "такими дамами", как "мисс М. E. Lone, of 121, Athanley Road, Nunhead, SE"; и печатники, такие как "Mr. W. Frost of Bridport", которые могли изготовить специально заказанные титульные листы, "которые значительно увеличивают полноту и общий вид [томов]".

К своему экземпляру "Биографической истории Англии" Грейнджера, включавшему "Письма мистеру Грейнджеру", Бродли добавил письма с автографами, вырезки из газет и журналов, гравюры, открытки, отрывки о викариатстве Грейнджера в Шиплейке и оригинальные акварельные рисунки, в результате чего оригинальная книга разрослась до двадцати томов. Он переплел все это с новым титульным листом, приписав авторство - или ту версию авторства, которую ввел Грейнджер - "А. М. Бродли", 1903 год, вытеснив Грейнджера как агента, стоящего за книгой. Фирменным эффектом накопленных томов является демонстрация Бродли процесса и труда создания книги: нам предлагается не только книга, значительно расширенная тысячами исторических и топографических иллюстраций, но и книга, которая показывает, как появилась ее особая объектность. Мы видим, как она проходит сквозь время, растет и крепнет в результате хитросплетений не только физической композиции (сбор, нарезка, инкрустация, переплет), но и социальных сетей (собратья-коллекционеры, бесконечная переписка). Мы могли бы назвать это библиографической саморефлексией, хотя Бродли, приверженцу эстетики любительской гостиной, это вряд ли понравилось бы. Но он определенно создает эффект книги, оглядывающейся назад, на свое собственное создание, и ремесла, осознающего свое прошлое. Отчасти ему это удается благодаря рукописным квитанциям за различные этапы производства: "Получил от A. M. Broadley Esq сумму £81.19.7 за предоставление и наложение, когда это необходимо, 1230 портретов для "Биографической истории Грейнджера" в дополнение к 300 портретам, предоставленным им самим... и размещение всего этого в 20 однородных томах / Лондон 17 октября 1903 года / Walter V. Daniell.

Ощущение процесса также создается благодаря огромному количеству писем с автографами, многие из которых являются оригиналами, напечатанными в переписке Грейнджера. Эти письма передают возбужденный настрой коллекционера, настолько возбужденный, что он становится почти акустическим, суету обмена, расспросов, сравнений и, заразительно, энтузиазма. Например, письмо антиквара Ричарда Гофа Грейнджеру от 18 ноября 1774 года, которое открывается благодарностью за "очень любезное предложение гравюры церкви Стипл-Эштон, которая для