и разглядывая потолок, стены и всё, что попадалось на глаза. Обсуждать сложившиеся между нами взаимоотношения мы не торопились, словно чувствуя, что эта тема пока не так важна, как дело, которое в данный момент уже принимали в свои руки Кирьянов и его коллеги.

— Какие прогнозы? — Я понимала, о чём он спрашивал, но обнадёжить его точно не могла.

— Неутешительные, — честно, хоть и немного равнодушно.

Григорий Фурманов сам пошёл по скользкой дорожке, и не было ничего удивительного в том, что в этот раз он попал по-крупному. Сложно представить, как будет меняться состояние Никиты от суда к суду, по которым его отца совершенно точно потаскают.

— Я позвонила своему другу Владимиру Кирьянову, передала дело и все факты. Скоро он прибудет в Забивалово и возьмётся за расследование более тщательно. Зная его, твоему отцу вряд ли повезёт избежать тюрьмы. — Было тяжело сообщать ему об этом, но он знал, к чему приведёт Григория его незаконная деятельность.

Никита вымученно кивнул и опустил взгляд в пол, чуть сильнее сжимая мою руку. Я понимала, как тяжело ему сейчас.

Поддавшись какому-то порыву, я приблизилась к Никите и положила свою голову на его плечо, таким образом стараясь оказать хоть какую-то поддержку. Он молчал, о чём-то рассуждая. Лишь спустя пару минут я ощутила прикосновение его щеки к своему затылку. И стало так спокойно, что даже не верилось, что всё закончилось.

— Страшно представить, что будет с Алисой, когда она узнает об этом. — Теперь в его голосе слышался страх.

То, с какой заботой он говорил о сестре, резало по сердцу ножом. Удивительно, что у такого бесчувственного и склонного к обману отца родился столь внимательный сын.

Никита казался мне честным и правильным человеком, каких в современном мире можно было пересчитать по пальцам. Я всегда стремилась заводить дружбу именно с такими людьми, поэтому список моих друзей был весьма коротким. Сегодня он потерял одно женское имя, но добавил ли новое мужское? Друг ли мне этот парень, так яростно бросающийся в спор за меня и так отчаянно сражающийся за справедливость с собственным отцом?

— Думаю, она поймёт. Главное — будь с ней. Уверена, сейчас она нуждается в таком прекрасном брате. — Я расчувствовалась и ощутила, как к горлу подступает ком, но умело сдержала его.

Никита вздрогнул в этот момент и несмело поднял руку, прижимая меня к себе, обхватывая за плечи. И даже желание поскорее попасть домой и выспаться отошло на задний план. Хотелось сидеть вот так и никуда не уходить.

Парень тоже не спешил покинуть больницу, продолжая наслаждаться тишиной и нашей близостью. И теперь мне уже не казалось, что он решил проявить ко мне симпатию только из-за того, что я появилась в посёлке и начала копать под виновников пропажи женщин и мошенничества с недвижимостью. Сейчас у него не было мотивов понравиться мне или показаться не тем, за кого себя выдаёт. Всё было кончено.

— Мы сможем подвезти тебя до Забивалово, чтобы ты забрала автомобиль, — спустя ещё четверть часа молчания предложил Фурманов.

— Было бы славно, — но вместо того, чтобы встать в эту же минуту, мы позволили себе остаться ещё на десять.

Вскоре мы покинули областную больницу Тарасова и сели в автомобиль Григория Викторовича. В таких машинах я ещё никогда не ездила до сегодняшнего дня. На секунду мне захотелось завести личного водителя, который будет доставлять меня до нужного пункта и пополнять запасы кофе в моём авто.

Я взглянула на Никиту и поняла, что он совершенно не разделяет моих взглядов. Парень выглядел так, будто ему совершенно некомфортно находиться в дорогой машине. На подлокотнике между нами располагались бокалы с разными напитками, и я удивлялась, как они не разливались по салону во время тряски. Григорий Викторович жил на широкую ногу и ни в чём себе не отказывал.

— Тебе не обязательно быть похожим на отца, — напомнила я, на что Никита только невесомо кивнул, не сводя глаз с пейзажа за окном.

Всю дорогу он молчал, а я попросту не трогала его, наслаждаясь кофе дорогого сорта и дорогой. Иногда можно было так побаловать себя и прокатиться в авто, в котором есть всё, что ты только пожелаешь.

Когда мы въехали в посёлок, он показался мне более оживлённым, чем раньше. На улице, где мне посчастливилось жить несколько дней, расположилась огромная толпа людей. Это показалось мне интересным.

Водитель припарковал автомобиль возле моего, арендованного, и мы с Никитой покинули салон. Преодолеть расстояние до эпицентра событий удалось довольно быстро, и вскоре мы уже слышали, что происходит.

— Никуда мы тебя не отпустим, мошенник! — Голос принадлежал Прасковье Ефимовне, которая, вооружившись вилами, стояла в самом центре толпы и почти тыкала ими в Афанасия Жмурикова.

На том не было лица. Он почти не шевелился, боясь отвести взгляд от заострённых металлических концов оружия. Люди вокруг активно поддерживали негласного лидера — единственного жителя посёлка, который не поддался обману Афони и выстоял в этой борьбе за участки.

— Я пытался защитить вас! Во всём виноват Григорий Фурманов, чтоб его чёрт подрал, — то ли пытался оправдаться, то ли говорил правду.

Я так и не успела разобраться, действительно ли Жмуриков ратовал за посёлок или пытался выйти сухим из воды. В этом предстоит разбираться уже не мне. Оставлять ситуацию без внимания я не могла, поэтому, с трудом пробравшись через спины пожилых людей, встала между Прасковьей Ефимовной и Жмуриковым. Те моментально уставились на меня.

— Прасковья, с этим человеком будет разбираться полиция. Они уже выехали сюда, поэтому не стоит так опрометчиво наставлять на него оружие. — Попытка донести информацию не увенчалась успехом, потому что старушка лишь сильнее нахмурилась и крепче вцепилась в вилы.

— Чёрта с два, я его отпущу! Он уже попытался сбежать. Хорошо, что люди вовремя подоспели, — пожаловалась она.

Для меня это звучало весьма удивительно. Если Жмуриков говорил правду и не был виноват в преступлениях — возможно, его действительно шантажировали, значит, бояться и бежать ему некуда.

Сам виновник «торжества» стоял и молча хлопал глазами, глядя то на меня, то на мучительницу с оружием в руках.

— Пускай объясняется! — кричал кто-то в толпе, но Афоня не спешил начинать оправдываться.

— Мой отец подтвердил, что шантажом заставил Афанасия Кирьяновича обмануть вас. — Никита сделал шаг из толпы и вышел ко мне.

Такой информации до этого момента мне не поступало, поэтому я очень удивилась порыву Никиты заступиться за мужчину.

Жмуриков вскинул брови, словно не верил своим ушам. Я недоверчиво смотрела то на него, то на