Шрифт:
Закладка:
– Когда у вас возникают проблемы с окружающим миром, вас одолевает одышка? Вы начинаете интенсивно потеть? У вас учащается сердцебиение? И вообще, те симптомы, о которых я веду речь, присутствуют ли у вас до наступления рвоты?
– Да. Да, присутствуют.
Он кивнул и придвинул к себе блокнот с бланками рецептов.
– У вас наличествует тревожное расстройство, что неудивительно, учитывая эпоху, в которой мы живем. Газеты называют ее Эпохой Метеорита, но я полагаю, что Эпоха Треволнений – более подходящие для нее название. Я пропишу вам «Милтаун» и направлю вас к…
– Никаких препаратов принимать я не стану.
Он поднял голову и пристально посмотрел на меня.
– Прошу прощения?
– Я не больна. Просто иногда расстраиваюсь, и никаких пилюль мне не надо.
– Препарат, который я вам рекомендую, – совершенно безопасен. Верьте мне, ведь выписываю его я своим пациентам чуть ли не каждый божий день.
– Но в нем для себя я не вижу ни малейшей необходимости. – Перспектива присоединяться к армии женщин, сидящих на успокоительных, мне вовсе не улыбалась. – У меня же – отменное здоровье.
Доктор указал на меня ручкой.
– Если бы я сказал вам, что ваша рвота вызвана гриппом, вы бы тоже отказались от соответствующих лекарств?
– Грипп – совсем другое дело.
– Безусловно, совершенно другое, из чего вовсе не следует, что вам не надлежит лечение. – Подвинув свое кресло поближе, он протянул мне рецепт. – Моя дорогая леди, ваше тело не должно так реагировать на стресс. Вы в буквальном смысле заболеваете из-за воздействия стресса, вызванного внешними обстоятельствами. Теперь возьмите рецепт, и еще я вам дам направление к моему коллеге, с которым вы обсудите и некоторые другие методы лечения.
Легче было взять два бумажных листка, чем спорить. Так я и сделала и даже поблагодарила его, но, черт возьми, накачивать себя одурманивающими таблетками вовсе не намеревалась.
* * *
Натаниэль сидел на стуле у окна в коридоре; сидел именно там, где я его и оставила. Его правое колено подпрыгивало вверх-вниз, что случалось с ним только тогда, когда он был действительно на взводе. Перед собой он держал открытым журнал, но, уверена, он его не читал, а лишь бессмысленно пялился на выбранную наугад страницу.
Я подошла к нему. Он закрыл журнал и поднялся.
– Как ты?..
Я оглядела коридор с дверьми по обоим сторонам его, ведущими в кабинеты врачей. На многих стульях здесь сидели люди. То были матери с младенцами, женщины, терпеливо вынашивающие своего ребенка, и такие же нервные, как и Натаниэль, мужчины.
Я взяла его за руку.
– Нет. – Я прочистила горло. – Как тебе и говорила.
Его брови сошлись вместе, как будто он пытался решить инженерную задачу.
– Не уверен, радоваться ли мне этому или печалиться.
Я наклонила голову.
– Если я тебя огорчила, то мне не жаль.
Поцеловав меня в лоб, он отпустил мою руку. Проследовал к выходу и открыл передо мной дверь. Снаружи в коридор немедля ворвались разом прохладный воздух и шум, исходящий из центра Канзас-Сити.
– Хочу, чтобы ты была счастлива.
– Да уж постараюсь. – Я не стала рассказывать ему о диагнозе, поставленном мне доктором, поскольку была уверена, что диагноз тот – весьма близок к истине, но обсуждение его сейчас привело бы к спорам. Я прислонилась к мужу и, почувствовав щекой шерсть его пальто, пробормотала: – Прости, что побеспокоила тебя.
– Может, стоит взять отпуск?
Я рассмеялась.
– Отпуск тебе? Человеку, который грезит только о ракетных двигателях? Сам же знаешь ответ.
– Коротенький отпуск. Ты же знаешь… Осторожно. – Натаниэль отстранил меня с пути бегущей по тротуару женщины, сжимавшей в руке сумку с покупками. Он хмуро посмотрел ей вслед, а затем продолжил: – Мы едем в Калифорнию на бар-мицву твоего племянника, так почему бы не превратить эту поездку в настоящий отпуск? Мы могли бы, кстати, заглянуть там и в ЛРД.
Он сказал это так, будто наше посещение Лаборатории Реактивного Движения и в самом деле следовало считать каникулами.
– Похоже, что ты… – Мимо пробежала другая женщина с мешком муки на плече, и я прервала свою реплику. Затем продолжила: – Твое представление об отпуске предполагает непременное созерцание ракет.
– Просто пытаюсь быть эффективным.
– М-м-хм… «Эффективность» вовсе не входит в тот набор слов, который я связываю с отпуском.
Мы следовали по улице, а та становилась все пустыннее, и все же шум Канзас-Сити, казалось, становился все громче и злее.
– Ха! Ты – та, кто рассчитывает наш расход топлива, даже когда мы едем… Что за?..
Я крепче сжала руку Натаниэля, и мы завернули за угол к нашей трамвайной остановке. Улица там была заполнена толпой репортеров.
В моей груди будто вспыхнула стремительная ракета, и я дернулась назад. Камеры, микрофоны и…
И ни один из них не был направлен на нас.
Поперек тротуара шеренгой выстроились полицейские, а за ними собрались репортеры с фотоаппаратами над головами. Время от времени полицейские расступались и пропускали гражданского, и репортеры тут же устремлялись к нему.
Я потянула Натаниэля за руку.
– Давай вернемся.
– Подожди. Хочу сам увидеть… – Он взглянул над моей головой на происходящее, и рот его приоткрылся. Не знаю, что уж он там увидел, но тут же кивнул. – Да. Извини. Ты права. Давай немедля вернемся.
Тут уж меня обуяло любопытство.
Дьявол всех и вся дери! Получалось, что я – мужа своего не хлипче.
Я ослабила хватку на его руке и, кивнув в сторону выстроившихся в линию полицейских, спросила его:
– Может, все-таки доподлинно выясним, что там происходит?
Он покачал головой:
– Нет. Пусть уж каждый делает свою работу, мы же прочитаем о случившемся в завтрашней газете.
20
СТОЛИЦУ США СОТРЯСЛИ ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫЕ БУНТЫ
Целый район вокруг Нового Капитолия был сегодня оцеплен после того, как вандалы с домохозяйками в первых рядах, протестуя против чрезмерно, по их мнению, завышенных цен, стали врываться в продуктовые магазины и мясные лавки, громить их и выбрасывать оттуда товары на улицы. В результате столкновений с силами полиции по меньшей мере полсотни человек получили ранения и не менее двадцати пяти были арестованы.
Несомненной замечательной особенностью нашего многоквартирного дома являлось наличие прачечной прямо в подвале, что сейчас оказалось весьма кстати, поскольку я не совсем уверена, что Натаниэль позволил бы мне в одиночестве после продуктовых бунтов, свидетелями которых мы невольно стали накануне, отправиться в прачечную, расположенную где-либо еще, даже
