Бетти подняла руки в притворной капитуляции.

– Да, стремлюсь, но помыслы мои вовсе не означают, что я с благодарностью приму титул, которого пока не заслуживаю.

Встреча с девочками-скаутами была намечена в приходском зале при католической церкви, что располагалась в недавно застроенной части Канзас-Сити, в которой я прежде не бывала. На широких улицах по пути туда стояли здания, выстроенные полностью в соответствии с требованиями их нынешних владельцев-толстосумов – с узкими проемами окон, массивными стенами и низкими потолками. Половина помещений в таких домах, а то и большая их часть, очевидно, располагалась этажами ниже земли, как это стало популярным сразу после падения Метеорита.

Безумные власть имущие! Радикально подготовились к новому удару, которого, разумеется, никогда не случится. Понастроили подземных этажей, но не нашли в себе здравого смысла даже и помыслить о том, что от глобального перегрева атмосферы подземелья спасут их совсем не надолго.

Сама церковь оказалась видна с расстояния в несколько кварталов, и причиной тому были и ее фасад из красного кирпича, и не слишком высокая, но все ж какая-никакая колоколенка.

Учитывая количество машин, припаркованных у церкви, представлялось, что там сейчас происходит какое-то событие. Скорее всего, свадьба, что было весьма мило, а то сразу после падения Метеорита наметилась тенденция к свободной любви, и тенденция та, разумеется, была реакцией на предполагаемый вскоре конец света. Отношение к браку мало-помалу все же стало меняться, и люди все чаще стали жениться, и это было замечательно. Выходило, что будущего они почти или совсем уже не страшатся. Хотя, с другой стороны, всеобщее успокоение по поводу собственной долговременной судьбы и судьбы всей нашей планеты замечательной тенденцией никак не назовешь.

– Не злись же без должного повода. – Бетти схватила меня за руку. – Просто улыбнись. У тебя же потрясающая улыбка.

– Что ты?..

Оказалось, что тротуар рядом с церковью заполнен репортерами.

Мою спину залил пот. Пот также потек и по внутренней стороне моих рук, а желудок мой так скрутило, что даже сглотнуть поначалу мне удалось лишь с великим трудом. Если бы Бетти не держала меня за руку, я бы, несомненно, опрометью устремилась прочь.

– Улыбнись же, Элма, – поговорила Бетти, не отпуская моей руки. – Твоя улыбка нам сейчас крайне нужна.

– Я же была против даже одного фотографа, а ты мне устроила такое!..

Я рывком вырвала из ее руки свою. По ребрам моим изнутри, словно тяжеловесный маятник огромных напольных часов, долбило сердце. Произошедшее ощущалось чудовищной несправедливостью, и оттого меня тянуло немедленно расплакаться.

А еще я была зла. Зла, черт побери!

Я повернулась спиной к репортерам.

– Элма! Элма, уходить сейчас никак нельзя… Скоро выйдут маленькие девочки. Элма, ты же не оставишь их. Не оставишь дочь астронавта, папа которой находится сейчас в…

– Чтоб тебя! – Дочь мистера Лебуржуа попросила меня приехать, потому что ее отец находился в космосе, и она была напугана. – Черт, черт, черт!

В итоге я повернулась лицом к камерам и… И как оказалось, и к восьми маленьким девочкам в космических шлемах, сооруженных ими из картона и фольги.

– Элма… Пожалуйста, не злись, – с улыбкой заговорила оставшаяся рядом со мной Бетти. – Пожалуйста. Я изначально знала, что ты скажешь «нет», но ведь ты… Ты так хороша перед камерой. Пожалуйста, не злись.

Я одарила ее своей самой яркой, самой лучезарной стетсон-паркеровской улыбкой.

– Что ж, благослови тебя Господь. А с чего бы мне на тебя злиться?

Маленькая девочка.

Я помнила, что явилась сюда ради одной маленькой девочки.

Я изо всех сил старалась заслониться от камер и мужчин за ними, призывающих нас смотреть в объективы и улыбаться.

Одна маленькая девочка. Ее звали Клэр Лебуржуа, и ее папа находился сейчас в космосе.

От рвоты я в тот день удержалась, и потому у меня вполне себе получилось заверить ее, что папа непременно скоро вернется домой.

* * *

Через четырнадцать дней после того, как они отправились в космос, Лебуржуа, Клири и Малуф благополучно возвратились на Землю.

Всех поставленных перед ними целей они не достигли, но все же доказали главное – что лунный модуль способен поддерживать жизнь экипажа достаточно долго для успеха исследовательской миссии на Луне. Нам теперь оставалось лишь доставить туда следующий экипаж.

Сидя за общим столом с Басирой, я старалась не обращать внимания, что инженер рядом с нами, которого совершенно не случайно прозвали Пузырем, постоянно подпрыгивает. Когда он вошел, я, конечно, предложила ему стул, но ему, похоже, стул был совершенно ни к чему.

Я положила подбородок на расправленную ладонь левой руки, локоть которой уперла в поверхность стола, пальцами же правой попыталась незаметно потереть себе висок, интенсивно изучая цифры на листках, которые и принес мне Кларенс Пузырь Бобиенски, а листки те содержали отчет о результатах стендовых испытаний последнего разработанного инженерами двигателя.

Этим утром я проснулась двумя часами ранее обычного, да заснуть вновь так и не смогла, и теперь меня одолевала головная боль, но она, в чем я была совершенно уверена, к моим выводам относительно перспектив новейшего двигателя ни малейшего отношения не имела.

– Пузырь, принесенные тобой выкладки совершенно не имеют смысла.

– Я знаю! – Он ткнул пальцем, ноготь на котором был обгрызен почти до основания, в бумагу. – Вот почему я и настаиваю, чтобы расчеты были перепроверены.

Я покачала головой, водя кончиком карандаша по выданным машиной цифрам.

– В расчетах ошибки нет.

– Пожалуйста. Известно ведь, что машина частенько лажает, едва температура в ней превысит шестьдесят пять градусов[17]. – Манжеты его рубашки были испачканы серым карандашным грифелем. – Мне нужна настоящая компьютересса.

Каждый в нашей группе ненавидел это прозвище. Подняв глаза, я уставилась на него мертвящим взглядом, которому научилась у миссис Роджерс. Боковым зрением углядела, что Хелен сделала то же самое. Сквозь зубы я процедила:

– Тебе нужна вычислительница, а не компьютересса.

Он бездумно отмахнулся от моего исправления.

– Помочь мне сможешь?

– Разумеется. Уже помогаю – говорю тебе, что в расчетах ошибок нет, так что либо неверны исходные данные, либо ты нашел невероятно эффективную компоновку дюз двигателя. – Вполне возможно было, что переход к звездообразному расположению дюз привел к гораздо более производительному горению твердого топлива в двигателе. На самом деле… – Такое решение полностью соответствует теории Гарольда Джеймса Пула.

– Да! Именно!!! – Он подпрыгнул выше прежнего, а затем так и замер на цыпочках, а позади него прыснула Миртл, но вовремя прикрыла рот рукой, и смех ее оказался почти не слышен. – Ты все понимаешь! Именно потому я и хочу, чтобы… О боже правый! Я настаиваю, чтобы расчеты произвела