Иметь прачечную в подвале дома, в котором живешь, было, конечно, великолепно, но, подняв здоровущий мешок на четыре лестничных пролета до нашего этажа, я вконец запыхалась. Было заманчиво опустить мешок со свежевыстиранным бельем и далее просто волочить его по полу коридора, однако я так не поступила, а на весу дотащила его до нашей двери, там прижала к стене коленом и лишь затем почти на ощупь отперла замок. Далее, плечом толкнув входную дверь, я вновь подхватила мешок и втащила его в нашу студию, в которой, как оказалось, возложив ноги на кофейный столик, на диване восседал и общался по телефону Натаниэль.

– Угу. А, вот и она собственной персоной. Только-только вошла. Сейчас сам с ней поговоришь. – Он положил трубку на стол и поднялся. – Позволь я приму у тебя недостойную женских ручек тяжесть.

Я со вздохом передала ему мешок.

– Кто там на другом конце?

– Гершель.

Муж мой отнес мешок к комоду и поставил его на пол.

– Что-то случилось? – с тревогой спросила я, поскольку сегодня был не наш обычный для общения с братом день.

Натаниэль покачал головой, вовсю возясь с узлом на мешке с бельем.

– Ничего экстраординарного не случилось. Он просто, как я полагаю, намерен поговорить с тобой, своей сестрой.

Я села на диван и поднесла трубку к уху.

– Привет. Чему обязана удовольствием общаться с тобой сегодня?

Мой брат, рассмеявшись, сообщил:

– Мне нужна от тебя услуга.

– Я не стану, как ты уже прекрасно знаешь, делать за тебя домашку по математике.

Он рассмеялся громче прежнего, и я невольно представила, как его глаза при этом настолько сузились, что почти закрылись.

– Ситуация гораздо хуже, чем та, что огребаешь вследствие невыполненного домашнего задания. Видишь ли, на бар-мицву Томми прибудет вся семья Дорис.

Я присвистнула, чего делать леди, как известно, не подобает, но этому меня научил именно он, мой брат, когда мы были еще детьми, так что вряд ли теперь он будет на меня в обиде.

– Да уж, тебе придется несладко, – проговорила я, привстав с дивана. – А от меня-то ты чего ждешь? Сочувствия?

– Может, пожалуешь к нам немного раньше, чем прежде планировала? На бар-мицву. Мне нужно… – Его голос немного дрогнул, что заставило меня вновь опуститься на диван. – Ах, черт возьми, Элма. Я намеревался пошутить по поводу сложившейся ситуации, но тут вдруг понял… В общем, других Векслеров на всем белом свете больше нет. Остались только ты, я да мои дети, а в организации праздника мне необходима посильная помощь.

Я прикрыла рот рукой и наклонилась вперед, пытаясь таким образом, разумеется, совершенно безрезультатно, справиться с охватившей меня болью. Болью, которая вроде бы во мне уже давно унялась. С болью, вызванной осознанием того, что после Холокоста и Метеорита из всех ближайших родственников действительно остались лишь мы с братом да его дети.

Мне хоть и с трудом, но все же удалось сглотнуть, и я заговорила:

– Да… Я сверюсь с расписанием запусков… Но да, да, да. Я непременно прибуду к тебе пораньше.

– Спасибо, сестричка. – Его голос прозвучал немного хрипло. – И кстати, у нас, в Калифорнии все еще вдоволь настоящей еды, а у вас, как я слышал, с продуктами возникли проблемы. Натаниэль поведал мне даже, что вы оба вчера лишь чудом не вляпались в самую гущу беспорядков, причиной коих стал вроде как продовольственный кризис.

Я позволила Гершелю сменить тему и как бы невзначай бросила взгляд на мужа. Тот пытался максимально аккуратным образом сложить мои трусики, и задача эта для него оказалась более сложной, чем решение дифференциального уравнения.

– Он слегка преувеличил. Нам пришлось лишь отправиться к другой трамвайной остановке, только и всего.

– Но, по его словам, выходило, что вы помимо своей воли угодили прямо в самый центр событий.

– Говорю же тебе, он преувеличил, и нам ничего не угрожало, да и полиция отлично с ситуацией справлялась. – Я вздохнула, вспомнив пересуды, которые слышала в прачечной. – Хотя… Похоже, пострадал наш любимый рынок да еще слегка и бедняга амиш, мистер Йодер. – Слушай, мне, наверное, пора. Видишь ли, Натаниэль намеревается измять все наше белье.

– Передай ему мои наилучшие пожелания.

– Непременно передам. И тебе – наши наилучшие. И Дорис и детям – тоже. – Разъединившись, я еще немного посидела на диване с трубкой в руке. Затем спросила мужа: – Гершелю позвонил ты?

Натаниэль, выпрямившись, неохотно согласился:

– Я.

– Ты ему сказал?

– Нет. – Он положил нижнее белье на комод и повернулся ко мне. – Сказал ему лишь, что ты слишком много работала.

– И этого говорить не стоило. – Я поднялась на ноги, подошла к комоду и принялась вытаскивать из мешка свежевыстиранное белье. Оно оказалось еще теплым после сушилки. – Я знаю, что ты хотел как лучше, но не делай, пожалуйста, подобного впредь.

* * *

На всех запусках я не работала. Я входила в Бордовую команду, а команд таких было три, и они при каждом запуске сменяли друг друга. Кроме того, внутри команды мы еще были разделены на смены, чередование которых позволяло укомплектовать станции на все время, пока корабли находились вне Земли, и вместе с тем сводило наше истощение к минимуму.

Три дня назад был осуществлен запуск беспилотника, и теперь этим спутником управляли Басира и Зеленая команда, так что у нас с Хелен выдалась свободная от дежурства ночь, но сегодня нам хотелось присутствовать в Центре управления, что было неудивительно. Еще бы, ведь спутник вскоре, как мы надеялись, облетит Луну и пришлет нам фотографии ее обратной стороны.

В пять часов Хелен подошла к моему рабочему месту и водрузила свою сумищу на пустую половину стола Басиры. В сумке что-то явственно звякнуло, да и сама матерчатая сумка была явно весьма и весьма тяжела.

Приложив палец к последнему ряду цифр, которые перепроверяла, я уставилась на Хелен и произнесла:

– Стильная у тебя сумочка.

– Там – прохладительные напитки. – Хелен ухмыльнулась и с гордостью похлопала по своей сумке. – Ты ведь остаешься? Ведь верно?

Я кивнула и нанесла черту на полях напротив того места, где свою битву с цифрами начну завтра.

– Разумеется, остаюсь. Хотя бы по той причине, что остаться здесь сегодня для меня – единственный способ наконец-то повидаться с Натаниэлем.

– Он при желании мог бы взять на нынешнюю ночь и выходной.

– Ха. Ты ведь знакома с моим мужем. Так чего предполагаешь невозможное?

– Досадно будет, если он