Она здорово злилась, но не пыталась врезать мне. Я подумал, что угроза миновала, и пододвинулся ближе.

– Мне очень жаль, Моник, – искренне произнес я. – Все немного усложнилось. – Я пожал плечами. – Но это не важно, все хорошо. Мы готовы начать.

– Здорово! Замечательно! Мы, блин, готовы, на хрен, начать! – прошипела Моник. – Что начать, на хрен?

Сама мысль об этом захлестнула меня волной возбуждения, я закрыл глаза и на миг отдался ощущению.

– Райли, черт возьми, перестань! Ты пугаешь меня. Я никогда не видела тебя таким. В чем дело, блин?

Открыв глаза, я взял ее за руку. Ее рука до плеча покрылась «гусиной кожей». На этой девушке даже «гусиная кожа» выглядела привлекательно.

– Моник… – начал я.

Собственный голос показался мне странным, словно я проглотил что-то не то. Мне было наплевать – это должно было случиться. Все, что я наметил, все, что сделал, чтобы план сработал, – все было на месте. Я видел, как все складывается, и это наполняло меня какой-то безумной радостью, никогда прежде не испытанной. И когда я получу от Моник последний объект…

Я вздрогнул. Она тоже вздрогнула.

– Моник, – повторил я, – скоро мы станем творцами истории. Мы совершим нечто невозможное, нечто настолько невероятное, что в мире не найдется ни единого копа или вора, который мог бы вообразить себе человека, способного на такое, – даже меня! Если только… – Я вздохнул, представив себе то, что мы собираемся совершить.

– Если только – что, Райли? – спросила Моник вкрадчивым хрипловатым голосом.

– Если только… мы не сделаем этого.

Я заглянул в ее глаза, и она встретилась со мной взглядом, и в следующий момент она неровно задышала, и колени у нее подогнулись. Я подался к ней, но она выпрямилась и отдернула свои руки.

– Чего не сделаем, скажи, ради бога? – нахмурившись, потребовала она.

Момент настал. Я полез в карман и достал небольшую пачку фотографий. Потом разложил их на ее рабочем столе:

– Вот.

Все еще хмурясь, Моник взяла фотографии, взглянула на верхнюю – и застыла на месте. Она не издала ни звука, не пошевелила даже пальцем. Было ощущение, что весь мир замер, и Моник продолжала пристально смотреть на верхнюю фотографию.

– Господи Исусе! – после долгой паузы прошептала она. – Господи, твою же мать!

Поскольку я был с ней согласен, то ни слова не сказал.

Моник взглянула на второй снимок, потом стала быстро проглядывать остальные, время от времени повторяя шепотом:

– Блин! Господи, твою мать, о господи! – Дойдя до последней фотографии, она перевела дух и, глубоко вдохнув, замотала головой. – Нет! Гм, гм… Нет, этого не может произойти, ни в коем случае. Нет, это просто… – И она шмякнула на стол пачку снимков. – Твою мать, Райли! – почти взвизгнула она. – Ты совсем свихнулся, блин?!

– Возможно, – сказал я; она опять заставила меня улыбнуться. – Но я намерен это сделать.

– А они намерены, на хрен, прикончить тебя! – завопила она. – Все эти долбаные электронные системы сигнализации – штуки, о которых ты даже не слышал, и… и охранники, Райли! У них там вооруженные охранники, блин! И эти ублюдки только и ждут, чтобы кого-нибудь прикончить, и едва ты войдешь, как… К черту все! НЕТ! Это совершенно невозможно, блин!

– Угу, – поддакнул я. – Вот почему я должен это сделать.

Она уставилась на меня, потом покачала головой:

– У тебя совсем крыша поехала!

– Но в хорошем смысле, – уточнил я, и она снова разозлилась.

– Ты хоть представляешь, черт возьми, сколько вокруг этой долбаной штуковины всякой сигнализации?! – прокричала она.

– Ага. Это не имеет значения.

– Не имеет значения, – повторила она. – Не имеет значения. Потому что хренов Райли Вулф сейчас в деле, так что это не имеет значения. Потому что хренов Райли Вулф ТАКОЙ крутой, и не имеет значения, что вы будете делать, – вам его не остановить. – По крайней мере, она больше не вопила.

– Можно сказать и так, – согласился я.

Мне следовало быть начеку, но я расслабился. Она так сильно шарахнула меня по голове, что у меня искры из глаз посыпались.

– Ты невежественная, тупая, заносчивая, самонадеянная скотина! – выпалила она. – Я не собираюсь помогать тебе, чтобы тебя потом прикончили… Тебе повезет, если получишь пожизненный срок!

Я ничего не ответил, просто ждал, когда голова прояснится и я смогу видеть.

– Черт тебя побери, Райли, такое сделать никак невозможно, блин!

– Я смогу это сделать, – возразил я. – Я должен… если ты прежде не снесешь мне голову.

– Кто-то, вероятно, снес тебе голову много лет назад, – проворчала она. – Непохоже, чтобы ты ею пользовался.

– Ну ладно, Моник, – всплеснув руками, сказал я. – Означает ли это, что ты не возьмешься за дело?

– Это означает, у меня хватит ума не пытаться! Ради бога, это… совершенно невыполнимо! Тебя убьют или… Нет, Райли! Решительно нет!

Приподняв бровь, я взглянул на нее:

– Тебя так волнует, что меня убьют? Ух ты, значит, тебе на меня не наплевать?

– Не наплевать, конечно, – огрызнулась она. – Ты постоянный заказчик, хорошо платишь – конечно, меня это устраивает!

Я знал, что она скажет что-нибудь подобное, – она всегда так делала – и это немного задевает. Я имею в виду, задело бы, если бы я ей поверил. Я не поверил. Я покачал головой и сделал шаг к ней поближе.

– Есть что-то большее, правда?

Моник полсекунды помедлила.

– Нет, – глядя в сторону, ответила она. – То есть иногда мне кажется, ты… – Она прикусила губу с гримаской, которая казалась мне невероятно сексуальной. – Мне кажется, ты… вроде как друг… – Она взглянула на меня. – У каждого человека есть один друг-мудило, да?

Теперь я обиделся и почти поверил в ее слова.

– Вот как? – Я придвинулся к ней еще на полшага. – Значит, я просто друг-мудило?

Моник снова прикусила губу. Наши взгляды встретились, и какое-то время мы молчали.

– Черт возьми, Райли! – наконец сказала Моник и положила ладонь мне на грудь, но в тот момент, когда я собирался ответить тем же, она оттолкнула меня. Сильно. – Этого больше не будет, ладно?

– Будет, – возразил я, – когда ты проиграешь пари.

– Никогда!

– Посмотрим… – Я постарался придать своему лицу чарующе-уверенное выражение. – Но в таком случае ты должна выполнить мое задание – или проиграешь. И, кроме того… – Положив руку Моник на плечо, я пристально наблюдал за ней. Она тоже смотрела на меня, и я не мог угадать ее мысли, но она не оттолкнула меня. Я понизил голос. – Только представь себе, Моник. Ты должна почувствовать то же, что и я. – По-моему, у меня слегка дрожал голос. Моник так и не оттолкнула меня. – Не просто сама цель, но план в целом, то, как он будет работать, черт побери, девочка! Ничего подобного раньше не делалось! Ты станешь участницей величайшей кражи в истории, блин!