– Да, – ответила Катрина. – Рэндаллу приходилось… в смысле, он обычно тихо уходил, когда… гм… – Как ни странно, Катрина почувствовала, что краснеет.

– Естественно, – игнорируя ее смущение, отозвался Брилстейн. – Но когда прибыли копы, сигнализация была включена, и никто, кроме вас и вашего мужа, не знает пароля. Значит, окружной прокурор будет нажимать на это, поскольку в доме не было никого, кроме вас и мистера Хобсона. – Он покачал головой. – Именно такую мысль и хотят нам внушить, верно?

Брилстейн резко поднялся, отчего блокнот упал на пол.

– Но, – громко произнес он, вышагивая по комнате и словно обращаясь к воображаемым присяжным, – вы слышали, как он спорил с вашим другом. А потом вы услышали, как друг ушел и сигнализация снова включилась… – Он театральным жестом развел руки. – Да, разумеется, это означает, что, когда друг ушел, ваш муж был еще жив. НО, – он понизил голос, – окружной прокурор хочет, чтобы от нашего внимания ускользнул тот факт, – он остановился и выразительно поднял палец, – что, до того как мистер Хобсон включил сигнализацию, которая была отключена в течение нескольких часов, мог войти абсолютно любой человек, любой враг мистера Хобсона. И, проникнув в дом, он мог без труда спрятаться в кабинете и ждать. Разве не так?

Развернувшись, Брилстейн взглянул на нее. Катрина кивнула:

– Конечно так. Именно это и произошло на том длинном временно́м отрезке, когда была отключена сигнализация! В дом проникла неизвестная персона с дурными намерениями в отношении мистера Хобсона, спряталась и стала поджидать его!

Брилстейн замолчал, оглядываясь по сторонам и словно удивляясь тому, что он всего лишь в кабинете, а не в зале суда. Улыбнувшись, он уселся в кресло и поднял с пола свой блокнот.

– Как только я представлю информацию об «Истинном наставнике», то наверняка смогу убедить суд в том, что у вашего мужа были враги.

Он кивнул сам себе, опустив взгляд на блокнот и постукивая по нему карандашом.

Но потом он вдруг нахмурился.

– Но ваш дружок… – Он поднял на нее тревожный взгляд. – Ваш друг – темная лошадка, Катрина. Прежде всего, непригляден сам факт супружеской измены – считается, что адюльтер зачастую приводит к убийству.

Катрина ощутила комок в горле. С трудом сглотнув, она промолчала. До встречи с Рэндаллом она бы с этим согласилась.

– И хуже того, оказалось, он явился в полицейский участок и признался, что это он убил вашего мужа.

– О господи! – вырвалось у Катрины.

На миг у нее перехватило дыхание. Раньше такое даже не приходило ей в голову, но в этом был какой-то ужасный смысл. Рэндалл мог подумать, что защищает ее и…

– Он этого не делал, – проронил Брилстейн.

Катрина заморгала, глядя на адвоката.

– Что? – выдавила она из себя.

– Он не убивал вашего мужа, – терпеливо объяснил Брилстейн. – По какой-то причине в полиции в этом вполне уверены.

– Конечно нет… О-о, этот идиот…

Узнав о том, что он сделал, она еще больше уверилась в его непричастности к убийству Майкла. Катрина поймала себя на том, что улыбается. Как мило со стороны Рэндалла попытаться взять вину на себя.

– Это не очень хорошо, Катрина, – сказал Брилстейн. – Теперь, когда он у них в руках, они так просто не отпустят его. Они захотят, чтобы он дал показания, и мы не знаем, что именно он скажет как свидетель. И окружной прокурор непременно привлечет его в качестве свидетеля. Даю голову на отсечение.

– Он не будет… Я имею в виду, Рэндалл никогда бы…

– Конечно не будет, – подхватил Брилстейн, и впервые в его голосе прозвучало раздражение по отношению к ней. – До поры до времени. Вы не представляете, какое давление может быть оказано на человека, и, если надо сделать выбор между дачей показаний и пятнадцатью годами тюрьмы, уверяю вас, даже Вито Корлеоне зальется соловьем. Нет, вам лучше свыкнуться с мыслью, что он будет свидетельствовать против вас.

У Катрины тоскливо сжалось сердце. Она бы многим пожертвовала ради Рэндалла, но после разъяснения Брилстейна… И в конечном итоге, насколько хорошо она в действительности знает Рэндалла Миллера? Она знает его как деликатного, культурного человека, но разве такой человек не сделает все, чтобы избежать ужасов тюремной жизни?

– Ну вот, такова ситуация. И, кроме того, нам могут предъявить что-то неожиданное, и надо быть к этому готовыми. – Он закрыл глаза, глубоко вдохнул, потом снова открыл глаза. – И все же надежда есть. – Он ободряюще улыбнулся Катрине. – Я выигрывал дела намного хуже этого, не сомневайтесь. Но ваше дело… – Он пожал плечами. – Не буду вам лгать, ваше дело трудное.

– Но ведь я действительно невиновна…

Брилстейн отмахнулся от этих слов, как от докучливого облачка дыма.

– Конечно невиновна. Все мои клиенты невиновны. Это не имеет никакого отношения к данному делу или любому другому. – Он внимательно посмотрел на нее, словно изучая, потом покачал головой. – Штука вот в чем, Катрина. Суд захочет доказать, что вы убили мужа. – Чтобы остановить ее естественное возражение, он поднял руку. – Потому что вы богаты, красивы, у вас куча денег – и, самое главное, вы богаты. – Он пожал плечами. – По какой-то причине это никогда не вызывает сочувствия. И обоснованные сомнения возникают реже.

– Я много жертвую на благотворительность, – кротко произнесла Катрина.

Брилстейн рассмеялся:

– Мы точно не станем вносить это в протокол.

– Что? Почему? Я думала, это поможет!

– О-о, великолепно! – насмешливо произнес он. – Но стоит нам сказать: «Моя клиентка в прошлом году пожертвовала на благотворительность четыре миллиона долларов!» – и каждый член коллегии присяжных подумает: «Больше, чем я заработаю за всю жизнь. И эта стерва может позволить себе выбросить эти деньги на ветер».

– О-о… – охнула Катрина.

Брилстейн провел рукой по своим редеющим волосам.

– У меня такое ощущение, что все крутится около системы сигнализации. Мы можем привнести обоснованное сомнение, подчеркивая, что она была отключена и в дом пробрался преступник. Но если окружной прокурор найдет способ опровергнуть это, заставит суд поверить, что фактически сигнализация все время была включена… – Он глубоко вдохнул. – Что ж, в таком случае нам остается надеяться на Удачу старого Брилстейна.

– Господи! – вырвалось у Катрины. – Вы намерены надеяться на удачу?

– Да, – вполне серьезно ответил Брилстейн. – Один из копов нарушает цепочку свидетельских показаний. Один из свидетелей говорит нечто противоречивое. Обвинение задает неправильный вопрос. – Он махнул рукой, как бы изображая бесконечное число вариантов. – В ходе судебного процесса происходит много всякого. Шальные карты. Надо уметь распознать их, когда они открываются, и быть готовым воспользоваться преимуществом.