Она не смогла договорить. Плечи начали трястись.

— Нам сказали, это тигры за стенами…

Я обняла ее и успокаивающе погладила по плечам.

Так вот зачем директриса пригласила меня сегодня. Метод кнута и пряника. Угроза и демонстрация, что будет с беглянками — это кнут. А я сегодня была пряником. Мол, слушайтесь, учитесь и, быть может, станете богатыми счастливыми вдовами.

— Ты будешь не одна, у стены тебя встретят и спасут… — уговаривала я, но она лишь мотала головой и шептала что-то про выставленных на обозрение истерзанных мертвых.

— Тут плохо, очень плохо. Деканша сказала, что из-за того, что меня поймали на попытке побега, я в черном списке, она каждый день запирает меня в большом ящике без света, без возможности пошевелиться, это сводит меня с ума. Там мне кажется, что я уже умерла. И иногда я думаю, лучше уж тигры, но… потом вспоминаю их тела… это, должно было, быть очень больно. Я не хочу боли…

У Иванны началась натуральная истерика, она плакала и плакала, не в силах остановиться. А я механически гладила ее, лихорадочно соображая, как же помочь ей, не оставляя при этом в этом ужасном месте. И вдруг до меня дошло!

Я отодвинула, насколько позволяла кабинка, девушку от себя, смерила ее взглядом, прикидывая комплекцию. А затем скомандовала:

— Раздевайся!

— Как это? Зачем? — она, всхлипывая, вытерла слезы со щек.

Я же уже начинала стягивать с себя подъюбники:

— Ты переоденешься мной, закинешься фатой и просто выйдешь через главную дверь, — пояснила свой план. — Ну а я пойду через лес с тиграми.

Иванну не пришлось долго уговаривать. Она только посмотрела на меня длинным ошарашенным взглядом и начала лихорадочно снимать одежду.

Переодевание не заняло много времени. Хотя это было жутко неудобно делать в кабинке вдвоем.

Я помогла Иванне закрепить подъюбники, надеть корсаж и приколоть длинную черную фату. Перекинула ее на лицо и на всякий случай зацепила на плечах, чтобы случайным порывом ветра не подняло не вовремя.

— Когда будут вести к выходу, ни с кем не разговаривай. В машине будет ждать оборотень. Просто делай, что он скажет. Поняла? — инструктировала я Иванну.

Она лихорадочно кивала, больше не возражая. Кажется, в предчувствии свободы бедняжка была готова довериться кому угодно и пойти на что угодно.

А мне предстояло заново окунуться в атмосферу самых худших лет моей жизни.

Одежда Иванны мне была немного мала. Блузка вызывающе топорщилась спереди, а юбка оказалась короче той, которую я носила.

Напоследок нажала кнопку смыва на унитазе, уничтожая последнюю улику — мою записку. Я помнила наизусть каждое слово оттуда.

Иванна вышла первой. Судя по торопливому шагу, с трудом удерживалась, чтобы не перейти на бег. Где-то в коридоре меня, то есть ее, должна ждать деканша, которая отведет назад к машине.

Нервы — натянутая струна. Я продолжала сидеть в кабинке, прислушиваясь к каждому шороху. Обычно после массовых мероприятий студенткам давали свободное время, так что ближайшие полчаса-час Иванны в Академии не хватятся.

Просидев минут пятнадцать, чтобы директриса наверняка успела уйти, я услышала шум приближавшейся толпы. Множество шагов, не в такт друг с другом, тихие разговоры, которые никогда не поощрялись, но тем не менее допускались.

Выскользнув из туалетной комнаты, пристроилась в конец толпы и опустила взгляд. Это были первогодки. Пара девушек мазнули по мне взглядами и заметно напряглись.

Я вполне могла быть засланной администрацией Академии, чтобы их подслушивать. Так что разговоры моментально стихли.

Вместе с ними прошла мимо стоящего у лестницы охранника в форменной одежде. На спине его рубашки — девушка на фоне луны. Мне всегда казалось, что эту эмблему охране нужно носить перечеркнутой. Это отражало бы суть того, что они делают.

Стоило завернуть за угол, как одна из девушек резко обернулась, и это оказалась та, которую я спрашивала об идеальном женихе:

— Ты кто такая? Не ходи за нами! — зло припечатала.

От такого напора я опешила в первую секунду. Но что она меня не узнала, было огромным плюсом. Значит, и остальные даже не подумают, что богатая вдова вдруг окажется среди них.

— Тебя директриса послала? Иди подслушивай в другом месте!

Как получилось, что, прожив здесь три года, я не замечала остальных недовольных своим положением студенток? Я ведь действительно думала, что такая одна. Что все вокруг спят и видят, как бы поскорее пройти отбор и выскочить замуж за оборотня.

Но, судя по тому, как смотрели остальные, они были солидарны с подругой.

Начни я отрицать сейчас, что работаю на администрацию, мне бы все равно не поверили:

— Да, директриса. Но можно подумать, у меня был выбор. Она меня обещала на два дня запереть в ящике без еды и воды, если не подчинюсь. Проводите меня до столовой, скажу ей, что обсуждали, как здорово быть богатой вдовой. И как вы хотите побыстрее выйти замуж за кого-нибудь очень дряхлого.

— Наслушалась, тоже мне, богатенькой дурочки… — прошептала та в ответ сквозь зубы, явно под дурочкой имея в виду меня и мои неумелые речи.

Взгляды девушек наполнились у кого-то презрением, у кого-то сочувствием, но все же, поколебавшись, они развернулись и молча дошли по витиеватым коридорам особняка до первого этажа, где располагался вход в столовую, а рядом с ним был спортзал.

Стоило вступить в спортзал и прикрыть за собой дверь, звуки со стороны коридора смолкли. Меня словно отрезало от них.

В зале было пусто, но от этого я лишь почувствовала себя в куда большей опасности. Не за кого спрятаться, я словно зверек на прицеле на открытом поле. Да, охотника пока не видно, но он есть. Он рядом.

Короткими перебежками я пустилась бежать через зал на носочках, стараясь не шуметь. Каждый собственный вздох, каждый шаг казались громоподобными.

Мне нужно попасть в боковую дверь — ее использовали, когда проходили занятия на улице.

Когда до вожделенной двери оставалось меньше полушага, сердце мое билось так быстро, что, казалось, еще немного, и его стук станет слышен всей Академии. Но стоило мне навалиться на нее, крутануть ручку, как оно замерло.

Холодный пот пробежал от макушки до спины.

— Нет… — мой тихий отчаянный шепот облетел пустой зал.

Я принялась дергать ручку — бесполезно. Дверь была закрыта.

Лихорадочно огляделась. Может быть, есть какой-то подходящий спортивный снаряд, которым можно выломать дверь?

Рядом со стеной стояла не убранная, забытая кем-то швабра с грязной тряпкой на конце. Взяв ее, несколько раз перехватила, крутя в руках — ну и как ее использовать? Попыталась подставить ее под ручку, чтобы использовать как рычаг, но ничего не вышло. Древко было слишком толстым. А чтобы использовать как таран — слишком тяжелой и толстой была уже дверь.