С перьев, словно снег или выгрызенная блохами перхоть, просыпались крохотные разноцветные искры. Они покружились в воздухе, свиваясь в арканы, и исчезли.

Аори запнулась о камень и едва не упала прямо в темный проем. К счастью, она вовремя вспомнила, что тоже умеет летать, взмахнула руками и удержалась. Волосы упали на лицо, но Аори больше не могла согнуть руки-крылья. Они перестали подчиняться, растопыренные в разные стороны.

Птица над головой заговорила мужским голосом, но Аори не понимала ни слова. Знакомые наборы звуков, их делают ртом арахи, но почему-то больше не приходит смысл. “Фанаяк”, так говорят погонщики, когда караван отправляется. Может, она снесла птичье яйцо и вылупилась из него ящером?

Руки сами собой прижались к телу, и Аори взлетела. Стоило ногам оторваться от земли, как под ними заструились прозрачные потоки. Сначала тонкие, слабые, но ручей быстро наполнился весенней талой водой с крупицами льдинок. Они покружились и растаяли, волны налились зеленоватой летней глубиной.

По переулку медленно текла река, лениво перекатываясь между белых стен, обещая уют и покой. Аори опустилась на поверхность воды, позволяя волнам укачивать себя. Вправо-влево, вправо-влево.

И вперед.

Птица нежно курлыкнула, прощаясь, и Аори запрокинула голову, провожая ее взглядом. Вышитый силуэт в проеме становился все меньше и меньше, пока окончательно не растаял во тьме. И тот единственный, что знал путь обратно, остался в ином мире, остался ждать и верить, что Аори больше в ней не потеряется.

Indica. Askeleet.

11.

Тавир разместился по центру холодного каменного подоконника, игнорируя огромное, обитое мягкой кожей кресло возле такого же массивного стола. Так полумайд видел входящих прежде, чем они догадывались обернуться. Стекла и в окне, и в расположенной вплотную к нему двери просматривались лишь изнутри, и прислонившаяся к косяку изменяющая даже не подозревала, что за ней наблюдают вот уже двадцать восемь секунд. Она с непонятной полумайду бесцельностью пинала кончиком ботинка шипастую головку сорняка, чудом проросшего между камнями мостовой.

Деликатное покашливание намекнуло начальству, что и оно тратит бесценное время впустую. Сиэ подпирала косяк с обратной стороны едва ли не зеркальным отражением подопечной, но, в отличие от нее, находилась по нужную сторону двери. И, прищурившись, насмешливо смотрела на полумайда поверх распотрошенной папки. Бумажки торчали во все стороны, казалось, дунь на них – и разлетятся, устроив первозданный хаос.

Такой исход Тавира, безусловно, не устраивал. Он вынул папку из рук измененной и принялся педантично складывать листы уголок к уголку.

Сиэ улыбнулась, наблюдая за монотонной работой бледных пальцев. И тут же посерьезнела, переведя взгляд на черно-белый экран у противоположной стены.

На нечеткой картинке безмятежно покачивали ветвями сосны, и лишь справа виднелась часть стены, окружающей полис. Тени деревьев, короткие и густые, скользили по ковру из сброшенных игл. Некоторые из них, особенно непроглядные, заметно задерживались, своевольно подставляя бока поднявшемуся в зенит солнцу.

– Похоже, начинается, – тихо произнесла измененная.

Тавир кивнул, не прекращая своего занятия.

– Шестнадцать отрядов у внешнего периметра, девять у внутреннего, десять внутри Магистрата, – безэмоционально произнес он. – Итого тридцать пять. Где остальные гвардейцы?

– Ты меня спрашиваешь? Не имею ни малейшего представления, – Сиэ переступила с ноги на ногу и скрестила руки на груди. – Не могли же они испариться за несколько дней! Почему ты у Магистрата не спросил?

– Я не получил ответа, – закончив возиться с бумагами, Тавир завязал тесемки аккуратным бантиком и положил папку на угол подоконника.

– Такое впечатление, что они специально выставили защиту раньше, чтобы не отвечать на наши вопросы.

– Так и есть.

Экран в очередной раз мигнул, меняя картинку, и Тавир уставился на него холодным взглядом.

Предместье казалось вымершим. Ветер перекатывал по пустой улице клочья пыли и обрывки бумаги, которой спешно затыкали щели под дверьми. У тех домов, что побогаче, над порогами и подоконниками горели синим дуги электрических разрядов – не лучшая защита, но единственная. И рассчитана она не на то, чтобы стать непреодолимой преградой, а на то, что демоны выберут добычу попроще.

Дотянувшись до пульта, Тавир переключил канал.

У въезда в полис дорога раздваивалась. Один из отростков заканчивался небольшим полем вытоптанной травы – здесь в выходные дни устраивали ярмарки, и их бесхитростные развлечения пользовались у горожан неизменным успехом. На столбе по центру ветер трепал флаг с гербом полиса, будто насмехался над теми, кто собрался тут в неурочный день и час.

Даже самые жадные торговцы предпочитают сидеть по домам во время Гона, но далеко не у всех в этом мире есть дома. И те, без кого не обходится ни одна ярмарка, расположились на опустевшей площади импровизированным лагерем.

Карманники, мошенницы и гадалки вроде той, что до недавнего времени развлекала предсказаниями горожанок, укротители змей, уличные акробаты и прочее отребье без кола и двора. Все, кому полис мог предложить разве что место в тюрьме, и кто предпочел бы умереть свободным.

Впрочем, некоторые успели сбежать. Остальные, обремененные скарбом, детьми и страхом, сбились вместе и развели вокруг чадящие костры. Мужчины стояли у них, сжимая в руках рогатины, а женщины сгрудились в центре. Фокус камеры сместился, выхватил из толпы девочку-замарашку с курносым лицом и огромными черными глазами, полными обиды. Она могла бы заметить кое-что интересное за спинами мужчин и пламенем, но, к счастью, не замечала.

Людей пока не трогали. Мелкие демоны растерянно кружили поодаль, то и дело пряли ушами, вслушиваясь в крепнущие голоса стаи. Как первые капли дождя, срывающиеся с неба, уже затянутого наполовину тяжелыми сизыми облаками.

– Ну и где же гвардейцы? – язвительно поинтересовалась Сиэ. – Где же надежда полиса, призванная заменить ублюдочных изменяющих?

– В полисе, конечно. Как и нам, им запрещено быть в местах, не установленных Магистратом.

– Это был риторический вопрос.

– Это был риторический ответ.

Передернув плечами, Сиэ выудила из кармана пачку сигарет и едва не выронила ее от неожиданности, когда за окном взревел моноцикл. Измененная поморщилась, не оценив энтузиазма невидимого гвардейца.

– Дебилы. Если туда оттянется центр стаи, она пойдет не по коридору.

– Полагаю, их уничтожат раньше и маяки будут в приоритете. Если нет – поведешь резервный отряд и прикроете тех, кто останется.

– Ага, – она таки раскурила сигарету и выпустила дым из ноздрей.

По ту сторону экрана показались, наконец, первые анкаурты. Крупные, с длинной жесткой шерстью. Они, как и мелочь, сторонились огня, но при том не сводили глаз с сочащихся энергией и страхом двуногих. Они пробирались вперед медленно, осторожно, выискивая брешь в круге