Он заставил меня потерять уверенность в своих силах. На время заставил меня потерять любовь к ремеслу. Он угрожал Келлину.

Он сделал эту войну чем-то личным.

Если Равису будет позволено беспрепятственно продвигаться по Чадре, он превратит в страдание не только мою жизнь, но и жизни всех остальных магов.

Я хочу остаться, чтобы отстоять свое право жить так, как хочу.

Я не убегу. Хочу видеть, как запасы Рависа медленно истощаются, и смотреть, как он убегает, поджав хвост. Я хочу остаться, чтобы что-то построить. Чтобы помочь миру наконец победить тиранию. Может быть, Темра права, и мое присутствие сплотит людей вокруг этого дела. Может быть, когда-нибудь мы сможем собрать достаточно большую армию, чтобы противостоять ему.

Я не откажусь от своего решения больше не делать оружие для власть имущих, но я все еще могу помочь. Все еще могу ковать. Могу быть собой.

Я буду бороться за себя.

* * *

Многое еще предстоит сделать, чтобы подготовиться к надвигающейся угрозе. Даже когда я не в кузнице, то постоянно занята. Людям нужна помощь, чтобы обустроиться в стенах замка. Мы носим детей, подгоняем заблудших овец через ворота замка, выносим во внешний двор корзины, полные еды и одежды.

Скиро открыл замок для всех желающих. Люди втискиваются в крыло для прислуги. Слуги теснятся в пустующих комнатах крыла для знати. Темра, Петрик, Келлин и я запихиваем наши вещи в одну комнату, чтобы освободить место для других.

Но в замке помещаются не все. Я помогаю устанавливать палатки во дворе. Коровы, козы и другие животные бесцельно бродят без каких-либо ограждений. Цыплята разбегаются из-под сапог бегающих туда-сюда стражников. Люди Скиро несут оружие, щиты и все остальное, что может понадобиться на наблюдательных пунктах на вершине стены.

Страх стекает по замку, как дождь, ускоряясь и замедляясь в своем собственном темпе. Особенно это касается стражи. Но Скиро пытается развеять всеобщие страхи. Он ежедневно выходит из замка, чтобы пойти и поговорить со своим народом. Он всем предлагает поддержку, безопасность, пищу.

Принц произносит красивые речи, но они не успокаивают меня. Вместо этого я пытаюсь цепляться за свою вновь обретенную решимость, наблюдая, как один день сменяется другим.

«Я остаюсь ради себя» – это становится моей новой мантрой.

Теперь, когда я смотрю на вещи глазами Темры, мне остается только одно.

Извиниться.

– Прости, – говорю я, застав ее одну в комнате. Она так уставилась на поднос с едой, как будто ее что-то оскорбило.

– Что? – спрашивает она, поднимая глаза.

– Я сказала, что мне жаль. Ты была права. Мы должны остаться и дать отпор. Мне не следовало злиться на тебя. Мне жаль, что мы поссорились.

Темра широко улыбается, как будто ничего и не было.

– Ого, ты извиняешься передо мной. Это приятная перемена. Обычно это я та, кто все портит.

Я издаю смешок и сажусь рядом с ней на кровать.

– Не думаю, что это так. Я делаю глупости почти так же часто, как и ты.

– Угу.

Она легонько ударяет меня по плечу.

– Почему мы пялимся на твой ужин? – спрашиваю я, когда перестаю смеяться.

– Дело не в ужине. Все дело в торте.

– Торте?

– Шоколадном торте.

– И что же такого сделал твой любимый десерт, чтобы оскорбить тебя?

Она причмокивает губами.

– Я подозреваю, что это от Петрика, так как это явно не от тебя.

– Почему это не от меня?

– Ты не умеешь готовить.

– Ты тоже не умеешь! – защищаюсь я.

– Дело в том, что я не могу принять торт.

– Почему это?

Она бросает на меня злой взгляд.

– Потому что я ненавижу Петрика.

– И что? Это не значит, что ты не можешь съесть переданный им торт.

Она постукивает большим пальцем по своей ноге.

– У Паулии полно дел на кухне, она готовит для всего замка.

– Я не понимаю.

– Она не стала бы готовить его для Петрика. Он, должно быть, сделал это сам.

– И?

– Это делает все намного хуже.

– Я все еще не понимаю.

– Он… – она ищет подходящее слово, – трудился. Приготовил его, думая обо мне, а я ненавижу его, поэтому не могу съесть этот торт. В противном случае это было бы все равно что простить его. Я не могу принять торт, потому что не принимаю Петрика.

– Ты придаешь этому слишком большое значение.

– Я вынуждена, Зива. Это же торт.

– Он не узнает, ешь ты его или нет.

Она поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня сверху вниз.

– Ты не расскажешь ему?

– Я бы никогда.

Она на мгновение задумывается.

– Может быть, один кусочек. Наверное, это даже к лучшему. Может быть, если я просто попробую его… чтобы еще сильнее разозлиться…

– Это очень мудро, – говорю я, борясь со смехом.

Она отламывает вилкой кусочек и подносит его к губам.

– Фу, – говорит она.

– Он плох?

– Хуже. Это и правда вкусно.

Она придвигает поднос поближе и, не говоря ни слова, съедает остальное.

* * *

Мои молоты остаются спрятанными в кузнице, пока я не заканчиваю для них новый пояс. Он низко висит у меня на талии, его кобуры, по одной на каждом бедре, идеально соответствуют размеру оружия. Рукоятки вставляются в кобуры так, что молоты располагаются бойками[1] вверх. Их вес распределяется равномерно, и теперь я могу без особых усилий носить Эхо и Агонию с собой, куда бы я ни пошла.

Кажется, я не могу перестать улыбаться.

Конечно, теперь я чувствую себя намного спокойнее, но понимаю, что хочу большего. Я провела пару недель с Абелин, работая над доспехами и снаряжением стражников. Это был первый раз за все время, сколько я себя помню, когда я работала в кузнице, не наполняя металл магией.

И это было…

Нет. Это было не совсем то же, что я делала раньше, но я все равно ощущала себя полезной и в каком-то смысле дома.

Может быть, когда-то здесь найдется место и для меня. Я могла бы открыть свою собственную кузницу в столице. На территории замка достаточно места. Или, может быть, я бы обзавелась собственным домом в городе, навещая Темру по выходным.

После того как мы разберемся с Рависом.

Все будет по-другому, но это не означает, что моя жизнь будет плоха. И я не должна проводить ее без Темры.

Вприпрыжку я направляюсь в большой зал на ужин. Здесь больше народу, чем было когда-либо до этого. Замок и его внутренний двор забиты жителями города, но Келлин выделяется среди