Снова наступает тишина, а затем он продолжает.

– Ты сводишь меня с ума, – говорит Петрик так тихо, что я его почти не слышу. – Рядом с тобой я не могу ясно мыслить. Беспокоюсь о каждом своем слове, потому что мне кажется, что могу сказать что-то, что тебя оттолкнет. Но, как оказалось, оттолкнули тебя не слова, а действия. Мне жаль, что я скрыл от тебя истинное местонахождение Зивы. Прости меня за ложь. Я сделал то, что счел лучшим в сложившейся ситуации. Но я не ставил твои мысли и чувства на первое место, хотя мне следовало бы это сделать. Однако именно так я буду поступать с этого самого момента, если ты когда-нибудь согласишься снова стать моим другом.

– Кажется, ты сказал, что мы никогда не были друзьями, – говорит Темра так тихо, что это скорее похоже на шепот.

– Ты мой друг, хотя я никогда этого не хотел.

– Нет, ты лишь хотел получить доступ к Зиве и ее магии.

– Ты меня неправильно поняла. Я никогда не хотел быть твоим другом, Темра. Я всегда хотел чего-то большего.

А потом разговор стихает. Слышны только какие-то звуки. Звуки, которые я не могу разобрать. И тут я понимаю…

Они целуются.

Я отскакиваю от двери как ошпаренная.

У меня миллион вопросов. Кто это начал? И как до этого дошло? Разве они только что не спорили? Мы с Келлином не заканчиваем споры поцелуями.

Может быть, нам стоит начать так делать.

Может быть, вообще за всем должны следовать поцелуи.

С высоких башен замка раздается звон колоколов. Звук, кажется, застрял в каменных стенах, эхом разносясь по коридорам.

Мне требуется слишком много времени, чтобы понять, почему они звонят.

Равис и его армия наконец-то здесь.

* * *

Я бросаюсь к воротам, Темра и Петрик бегут где-то позади меня. Я не знаю, поняли ли они, что я была прямо за дверью, но сейчас не время беспокоиться об этом.

У нас есть проблемы посерьезнее.

Нахожу Келлина и принца Скиро уже стоящими на стене над воротами, откуда открывается вид на находящиеся снаружи территории. Мне приходится пробиваться сквозь толпы людей, зовущих своих близких, пытающихся увести детей с дороги. Я перепрыгиваю через овцу, а затем, наконец, добираюсь до лестницы и поднимаюсь по ней, перескакивая через две ступеньки за раз.

Поднявшись наверх, первое время я ничего не вижу. А потом вдалеке появляется облако пыли. И крошечные точки, которые должны быть марширующими солдатами.

Какими бы маленькими и далекими они ни казались, страх сжимает мое сердце, гоняя ужас по венам. Я ничего не могу сделать, кроме как неподвижно смотреть вдаль.

– Сайдан, отправь гонцов назначить время и место встречи, – говорит Скиро. – Мы быстро решим эту проблему. Не нужно заставлять людей жить в страхе.

Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Скиро проходит мимо растрепанного Петрика, который смотрит лишь на мою сестру. Мое лицо светлеет при воспоминании о том, что я подслушала. Конечно, это не то, о чем мне следует знать. Если, конечно, Темра не хочет, чтобы я знала. В любом случае, что случилось, то случилось.

Толстые деревянные ворота со скрипом открываются прямо под тем местом, где мы стоим, и пять всадников скачут навстречу приближающейся армии. На них нет брони, лишь одежда с золотым солнечным знаком принца Скиро.

– Нам ничего не остается, кроме как ждать, когда гонцы вернутся с новостями, – произносит Петрик.

– Мне это не нравится, – говорю я. – Что, если Равис хочет обмануть Скиро? Убить его во время переговоров?

– Он этого не сделает, – отвечает Петрик. – Он, конечно, не самый хороший человек, но и не варвар. Если он согласится на встречу, то выполнит связанные с ней условия.

– Ты бы поставил на это жизнь Скиро? – спрашивает Темра.

Петрик закусывает губу.

– Нет.

Мы стоим на стене и наблюдаем. Ждем. Вскоре возвращается Скиро, сопровождаемый главой его личной охраны Тазаром, который прилип к принцу, как масло к хлебу.

Проходит час.

Два.

Три.

Наступает ночь, а всадники все не возвращаются. Как далеко находится армия? Вдалеке мы видим огни, слабо мерцающие факелы. Ветер доносит слабые-слабые звуки марша.

И вот, наконец, приближается одинокая лошадь. Всадник останавливает ее у въезда в замок.

– Откройте ворота, – кричит Сайдан. – Это один из наших.

Скиро спускается по стене, остальные следуют за ним по пятам. Как только гонец благополучно оказывается внутри, ворота захлопываются. Я надеюсь, что они не откроются еще очень, очень долго.

С лошади слезает невысокий человек; его явно выбрали ради скорости. Когда его ноги касаются земли, он немедленно кланяется принцу.

– Я отправил пятерых, – говорит Скиро. – Почему вернулся только ты?

Когда гонец отвечает, его голос слегка дрожит.

– Принц Равис сказал, что для передачи послания достаточно одного. Остальных он оставил у себя. Я не знаю зачем, разве что для того, чтобы ослабить ваши силы.

Скиро даже не скрывает свою реакцию на эту новость.

– И что за послание? – спрашивает он сквозь стиснутые зубы.

– Младший брат, если ты добровольно отдашь мне свои земли, ни тебе, ни твоему народу не причинят вреда. В противном случае я заберу эти территории после большого кровопролития. Я получу их в любом случае.

Когда стражник замолкает, у Скиро отвисает челюсть.

– И это все?

– Это все послание, сир. Он не будет вести переговоры. Он с вами не встретится.

Я наблюдаю, как руки принца сжимаются в кулаки.

– Что еще ты можешь рассказать? О его войске, его планах?

– Они будут здесь к завтрашнему утру, и это будет не осада, сир.

– Что ты имеешь в виду?

– Его люди несут с собой лестницы и крюки. Тараны и метательное оружие. С ним около двух тысяч человек. Они в мгновение ока преодолеют стены.

На этот раз я не замечаю реакцию принца. Я слишком занята, пытаясь держать себя в руках. Я сдерживаю всхлип, но не могу удержаться от быстрого взгляда в сторону Темры. Как будто мне нужно убедиться, что она не исчезла.

– Мы не можем здесь оставаться, – слышу я голос Келлина. – Это будет настоящая бойня.

– Уже слишком поздно, – отвечает Скиро. – Мы никогда не сможем настолько быстро перевезти такое количество людей, тем более детей и стариков. Равис движется быстро. Две тысячи человек…

Последние три слова он шепчет совсем тихо. Никто не думал, что принц способен собрать такие силы.

– Что, если мы воспользуемся дверями?

Все обращают