факт, что брат Лесли, после того, как я ему все расскажу, примет нашу строну и вообще этот брат Лесли был личностью сомнительной. Однако, для меня самым простым способом избежать многих проблем в жизни, было одно простое правило — говорить людям всегда только правду. И проблемы у меня возникали чаще всего тогда, когда я это правило нарушал.

Я неспешно стал рассказывать брату Лесли всё, что ему услышать было необходимо. Начал я практически сначала. Умолчав естественно про свое попаданчество в тело Эрика, да и вообще, опустив многие детали наших злоключений. Закончил я свой рассказ, когда за е окном уж стали собираться сумерки.

В зале зажглись свечи, в определённой степени придавая атмосфере домашний уют и теплоту. Вошли слуги и принялись деловито накрывать на стол. Подошло время ужина. Когда стали вносить ароматные блюда, я по воплям своего живота понял, что опять голоден, как волк, регенерация все-таки не хило подточивала мои силы.

Брат Лесли задумчиво вышагивал по комнате.

— На этот раз вы как будто не лжете, Эрик, — наконец-то, вынес свой вердикт брат Лесли, с беспокойством поглядывая на меня. — Но если это правда… то мы все в большой беде! Вы хоть представляете, какое лихо выпустили на волю⁈

— Я догадываюсь, — сдержано ответил я, осушив стакан воды. — Но это лихо будет загнано обратно в ту дыру, из которой вылезло. Об этом я позабочусь.

Брат Лесли позвонил в колокольчик, сию же минуту в комнате появился слуга, как будто только и ждал зова хозяина. Лесли спросил, где его сын и когда ему дали ответ, что в семейной библиотеке, нахмурился и попросил срочно привести Диксена к нему.

— Я прежде не замечал за своим сыном тяги к знаниям, — пробормотал брат Лесли.

Наконец-то мы сели за стол и приступили к ужину. Я, не стесняясь, придвинул к себе цельную курицу и стал жадно поглощать её бедра, крылья, сочную грудку. Утоляя голод, я, честно говоря, совсем забыл о приличиях, и только слопав курицу, понял, что брат Лесли наблюдает за моей трапезой с ужасом. Вполне возможно, именно с таким выражением лица какой-нибудь культурный римлянин, наблюдал за повадками дикого варвара.

— А нечего было натравливать на меня всякий дураков с секирами, — хмуро проворчал я.

Осторожно вытирая руки о салфетку я продолжая трапезу уже в более сдержанной манере.

Мы уже успели отужинать, но слуга все никак не появлялся. Потеряв терпение, брат Лесли позвонил в колокольчик. Слуга на этот раз появился далеко не сразу.

— Прошу прощение, брат Лесли, мы нигде не можем найти Диксена, — виновато доложил слуга.

— Ищите, — махнул рукой брат Лесли, отсылая слугу.

Брат Лесли поднялся и вновь подошел ко мне вплотную. В его руке сверкнул кинжал. Если он рассчитывал меня испугать, то ему это не удалось. Я и бровью не повел. Лесли, кажется, остался довольным моей реакцией

Однако, по-видимому, основной целью было вовсе не напугать меня, а проверить мой дар целителя. При этом он не мог обойтись без театрализованных церемоний. Лесли вдруг торжественно и глубоко порезал себе ладонь. На пол закапала кровь.

— Эрик, я недавно лицезрел то, как вы в считанные минуты исцелили себя, разрешите воспользоваться вашими услугами? Вы мне не поможете с рукой? Случайно порезался, — попросил он.

Я усмехнулся и, прикрыв глаза, легко исцелил ему руку.

Брат Лесли покрутил рукой, внимательно оассмотрев её. Понажимал на ладонь и, удовлетворенно кивнув, сел обратно в кресло, закинув ногу на ногу, и закурил сигару.

— Допустим, я все же поверю вам, Эрик, — осторожно заговорил он. — Знаете ли вы, что суд вам с вашей историей ни за что не выиграть, будь она трижды правдива?

— Отчего же так? — удивился я уверенности брата Лесли. — Вы не верите в правосудие вашего самого честного суда?

— Увы, не верю и уже довольно давно, — с неожиданной болью признался брат Лесли. — То, что вы рассказываете, угрожает всему миру, который мы знаем и любим. Прямо сказать, ваша информация ставит под угрозу власть нашего братства в целом. Гораздо проще убедить себя и других, что вы просто зарвавшийся щенок, желающий оттяпать кусочек власти.

— Но я могу доказать, что я не щенок, — резонно возразил я.

— Хотите обратиться в сокола и начать исцелять тяжело больных на глазах у изумленных судей? — насмешливо поинтересовался брат Лесли.

— Если понадобится продемонстрировать свой дар, я его продемонстрирую, — пожал я плечами, не понимая ироничного тона брата Лесли.

— Это их не убедит, ваша светлость Герберт младший, как и демонстрация вашего меча и перчатки, как и слова вашего отца и тех немногих, кто выступал в его защиту, — возразил брат Лесли. — В лучшем случае, признают, что у вас незаурядные способности иллюзиониста. И вы хорошо наводите морок.

— Что же вы предлагаете, брат Лесли? — понимая, что он явно думал об этой ситуации не один день, спросил я.

— Лучшим выходом для вас было бы не участвовать в суде и как можно скорее бежать из города, — прямо заявил брат Лесли. — То, что ворон пробудился, скоро станет общеизвестным фактом. Как ни стараются его сейчас отрицать, шило в мешке не утаишь. И когда ворон себя проявит этому миру, тогда вы будете оправданы и сможете вернуть себе своё положение, репутацию и усилите влияние.

— Вы знаете, что пока в лапах вашего правосудия мой отец, это невозможно, — возразил я, пытаясь почесать плечо, которое на огонь исходило.

— Да, я подозревал, что так вы мне и ответите — это достойно, — похвалил брат Лесли. — Я был одним из тех немногих братьев, которые выступали за оправдательный приговор для вашего отца, его оруженосца и друга Ганса с супругой, но нас было трое против десятерых. В сущности, откровенно говоря, я бы мог помочь организовать побег для вашего отца и его верных сподвижников. Но…

Брат Лесли споткнулся и не стал договаривать. В комнате повисла напряженная тишина.

— Что же вам мешает? — я приподнял бровь, понимая, что Лесли прав во всем и вариант, который он нам предлагает, действительно, один из самых выгодных.

— Одна загвоздка, — вздохнул брат Лесли, — теперь, благодаря вам, у нас кроме ворона, есть еще Седрик Тёмный и непонятно, какая напасть хуже. Кроме того, непонятно, где мой сын и что с ним