Шрифт:
Закладка:
Подумаешь, сеанс орального секса на вахте в центральном. С кем не бывает, ведь правда? Я давно не ребёнок. И довольно давно уже не впечатлительная девственница. Грей был чувственным и умелым любовником, без каких-либо тормозов и запретов. Так почему же при виде этих двоих я испытываю острое, ядовитое отвращение?
Скользкая, отвратительная тошнота липким валом подступила, облепив язык густой горечью.
Что я здесь делаю?
Это не мой экипаж, не мои близкие люди и, уж тем более, не мои отношения. Какое мне дело до этих двоих? Может, на Глизе так принято? Зачем-то зажмурившись, я медленно развернулась лицом в сторону выхода. Не понимаю я тех, кого возбуждает подглядывание за сексом. Ничего отвратительнее в жизни не видела. Перед закрытыми глазами ярко стояли ритмично колыхающаяся красная шевелюра и расслабленное лицо мужчины. И голос его. Он так сильно охрип, что я даже его не узнала… Мерзость какая.
Сделав шаг в коридор, я оступилась, с немалым трудом устояв на ногах. Тихо сидевшая всё это время на моём плече Бурашка тут же взвизгнула и немилосердно вцепилась когтями мне в кожу. Острая боль оплеухой вернула в реальность. Где мой муж? Что здесь делает Йен? Насколько я помню, их вахты не пересекались. Я оглянулась, прислушавшись.
Мужской голос звучал в такт движениям Йены.
– Пин. Пин. Купино. Ги. Пин.
Завораживающе. Отвратительно. И подозрительно. Йен на родном ему глизеанском продолжал диктовать однозначные цифры. Кому? Очень странно.
Бурашка вдруг громко срыгнула. Обжорка моя, нашла время плеваться. Хотя я тебя понимаю, меня сейчас тоже стошнит. Я брезгливо стряхнула с плеча кусочки какого-то очередного устройства. Гадость. Глядя на крохотные осколки на гладком полу, я зачем-то их пересчитала. Шесть штук. Купино. Неожиданно в голове окончательно посветлело. Мысли пугливо встряхнулись, забегали быстрыми мышками. Я словно проснулась.
Тупица.
Это же наши координаты! Йен считывал их прямо с развёрнутого голоэкрана над пультом центрального. Кому можно их диктовать в бездне космоса? И почему не на имперском?
Спасибо Гессу, благодаря своей безответной влюблённости, я выучила язык его планеты. Упорно учила, сама, с каждым днём всё больше ненавидя прокля́тую Глизу.
Много раз себе представляла, как поражу его этими знаниями, как он мне улыбнётся, подхватит на руки и… Что будет потом, я себе представляла туманно. Обычно в моих мечтах Гесс должен был долго скакать непременно на белом коне, петь бравые песни и трепетно признаваться в любви. Мне прекрасной, конечно. И непременно на фоне заката в горах. Все земляне умеют мечтать. Наша расовая особенность.
Но вместо скачек на белом коне Гесс на минуту отвлёкся от созерцания какого-то особенно уродливого серо-буро-малинового растения и, потрепав меня дружески по щеке, посоветовал поработать над повелительной интонацией. Дескать, на Глизе женщины так не разговаривают с мужчинами.
Ну-ну. Вижу я их диалект. Действительно, оригинальный. Вот что значило: “Ртом разговаривать”, по-глизеански.
– Нет, его на корабле нет, – до меня вдруг дошёл смысл только что громко сказанного Йеном. И заставил буквально подпрыгнуть на месте. – Да, я уверен. Быстро он не вернётся, могу гарантировать, он взял дальний катер. Ловите, конечно, как я могу запретить. Сколько лет вы его уже ловите? – Он широко ухмыльнулся, уверенно положив широко раскрытую ладонь на красный затылок девицы. – Увести борт уже некому. Нет, никто из нас так не сможет, могу вас обрадовать: к счастью для вас, их действительно единицы. – Да, абсолютно исключено. Защитный контур отключим. Ваша цель крепко спит. Прямо сейчас? Принято, выполняю.
Йен положил вторую руку на потную шею глизеанки и несколько раз крупно вздрогнул. По мужскому лицу прошла судорога. Кривая улыбка его чем-то смахивала на звериный оскал. Оттолкнув девушку так, что Йена едва не упала, он тягучим движением потянулся, застегнул форменный комбинезон и медленно вышел из зоны общегалактической связи.
– Здрасьте, красивые, – мой звонкий голос звучал, словно гром среди ясного неба. – Развлекаетесь?
Прикрыв ысу распущенными волосами, я сделала шаг в сторону пульта центрального управления.
Йен было замер, но, быстро окинув меня цепкий взглядом, он в ту же секунду расслабился. Ну да. Я без пушки и даже без топора. Уж простите, что так неожиданно.
– Землянка Мария Аверина? Какая приятная встреча! Давно хотел познакомиться с тобой ближе… – он сделал плавный шаг в мою сторону, подняв сразу обе руки в примирительном жесте.
И улыбнулся. Светло так, красиво. Явно рассчитывая на взаимность.
Чего от меня совершенно не ожидал первый помощник Лазурного вора, так это удара ногами по самому ценному. И речь идёт вовсе не о его голове.
37. Подготовка к полёту
Вечно какие-то сложности возникают с женщинами. Если с Йеном я справилась быстро (внезапность – мой верный союзник) то за его голозадой подружкой побегать пришлось основательно. И только Бурашка с ней справилась. В определённый момент я до такой степени разозлилась, что кинула ысой в девицу. Говорю же, внезапная я.
Ыса орала, вцепившись ей в красные волосы, девица от ужаса кувыркнулась на пол, тщетно пытаясь содрать с себя ысу. Безуспешно, конечно. Из Бурашкиных тоненьких лапок никто ещё не уходил невредимым. Отлично сработало, надо будет запомнить на будущее.
Теперь передо мной с самым несчастным видом сидели эти двое и тщетно пытались распутать узлы на импровизированных наручниках. Пф! Моё детство прошло в обществе двух старших братьев. Наши с ними узлы не развяжут какие-то там… голые глизеанцы.
Оба голые. Форменный комбинезон Йена пришлось позаимствовать на наручники. И наножники. И на кляпы. А нечего было так громко орать. Бурашка, сидящая на голове у Йены, преспокойненько намывала бока и поглядывала на пленников.
Быстрый опрос экипажа. Ответ от ИскИна:
– Все спят. Общие физиологические показатели значительно отличаются от нормы. Запускаю комплекс экстренных медицинских мероприятий.
Спасибо, дружочек. Нужно будет тебе имя дать. Как назвать круглый кораблик с секретом? Надо будет припомнить все старые сказки…
Краем глаза заметив со стороны моих пленников усиленное шевеление, я громко свистнула и ехидно произнесла:
– Кошмар! И ведь живём в прогрессивное время… Говорят, наше тысячелетие войдёт в историю. Его даже грозятся назвать "Золотым веком Империи". Ну… или как-то так.
В ответ на мой свист оба пленника замерли, синхронно и недоумённо взглянув на меня. Я лучезарнейше им улыбнулась, продолжив:
– А антидота к их яду до сих
