Я подошел, глянул в мешок и хмыкнул. Ну казачье, ну деловые люди! Внутри лежал комплект формы пехотинца и офицерская шинель. Знаков различия на форме не было, но я и не мечтал о них. Прихватив сидор, пошел на выход. У входа меня встретили, теперь разглядел солдата, что принес мне вещи. Высокий, чуть не на голову выше меня молодой парень. Чуб, выбиваясь из-под лихо заломленной фуражки, отливал золотом в лучах солнышка. Лицо все в веснушках, жидкие усики под носом были тонкими нитками закручены вверх. Красавец, чего сказать. Уж чего-чего, а лихости и бравады казакам не занимать.

– Ну, пойдете в баню? – спросил нетерпеливо казак.

– Веди, – только и смог, что выдохнуть я.

Ну, казачье, ну ухарцы! Два добрых молодца отхреначили меня вениками так, что я чуть не кончился. Правда, когда вышли на воздух и сполоснулись из ведра холодной водицей, случилась новая оказия. Оба ухарца казачьих кровей впали в ступор при виде моего многострадального тела. Не, не мышцы их впечатлили, а шрамы. Посмотреть там было на что. Даже если исключить огнестрельные и просто всякие застарелые порезы, там хватало того, от чего передернешься. Если видели когда-нибудь шрамы от зубов собаки, должны знать, как они выглядят. И это не где-нибудь на руке или ляжке, а по всему, мать его за ногу, телу.

– Господи, – начал один из казаков, рослый, сильный как древний богатырь, парень, лет двадцати пяти на вид, – эка вас помотало, господин подпрапорщик! – и парень аж присвистнул, а после перекрестился.

– Бывает, – дернул я щекой, начав вытирать тело.

– Собачки в плену? – поинтересовался второй. Этот был пониже ростом, да и в плечах уже.

– Они самые, только до плена, а не там. Взяли меня именно так. Сначала ранили, а когда не смог отбиваться, накинулись собаки. Как не порвали, до сих пор сам не пойму.

– Странно, что вас просто не добили, – вновь заметил первый.

– Повезло, попал на достойного человека, – ответил я и уточнил: – Как мне позже рассказали, командир подразделения, которое нас расхреначило, дворянин в довольно серьезном чине и титуле. Рыцарем оказался, а мои награды сыграли на руку, и он не позволил своим солдатам меня добить. Дальше еще смешнее. Меня даже в лагерь не увезли, а поместили в какую-то крепость, где сидели наши пленные в высоких званиях, даже генерал был.

– Вот это история! Подпрапорщика к генералам!

– Ну, он там один вроде был, остальные от штабс-капитана до полковника. Да и не вместе сидели-то, даже не виделись. Австрияки всех по отдельным каморкам держали.

– А как убечь удалось? – спрашивает второй.

– Офицеры как-то подкупили тюремщика, а меня пригласили участвовать, потому как только у меня был опыт в рукопашной. Нужно было через тюремщиков пройти, а без оружия, сами понимаете, это несколько трудновато.

– А что, правда опыт имеете, господин подпрапорщик? – хитро так, прищурив один глаз, спрашивает здоровяк.

– Ну, есть немного, – скромно отвечаю я.

– Может, поборемся?

Так и знал, что предложит.

– Да куда мне против такого молодца, – смеюсь я, – еще поломаешь.

– Я не буду в полную силу, – на полном серьезе ответил казак.

– А какой в этом смысл? В поддавки не честно. Ладно, ведь все равно продолжишь уговаривать, но ставлю условие.

– Какое? – живо встрепенулись уже оба.

– Только борьба, бить ничем и никуда не будем, а то наломаем дров. – Если честно, предлагал такое скорее из опаски, что не справлюсь. Во-первых, уж больно здоровый этот казачина, а во-вторых, я ж давно без тренировок, да и ослаб, как ни крути, за месяцы плена. Да, оправдываюсь, но это правда.

– Согласен! Пойдемте к пруду, там хорошая полянка есть, будет где поваляться, – и опять гад усмехнулся.

Пока двигались к неизвестному мне пруду, на нас смотрели обитатели лагеря казаков. Чего во взглядах было больше, интереса или бахвальства, не знаю, но спустя пять минут за нами уже шла толпа. Эх, как же мне не уронить достоинство-то? А, была не была, самбо в меня вбито на уровне стрельбы из винтовки, так же четко и навсегда. Преподаватель был одним из мастеров старой школы, а значит, я не был знатоком или суперсамбистом, но толк знал. Знал, как именно провести поединок, чтобы качественно и быстро нейтрализовать противника, хоть с травмами, хоть без. Тренер был настойчив в отстаивании своих принципов, и первым из них было, что солдату не требуется знать все приемы самбо наизусть и применять во время спарринга их все. Зачем? Мы ж не на соревнованиях выступали, а учились обороняться и выполнять задание без потерь. Так что оставим «ножницы» или «огнетушитель» для мирного времени, ну или для врагов, а проведем спокойный бой.

Казак был очень силен. Когда в первый раз сцепились, сразу понял, что швырнуть мне его так просто не получится. Если бы сам не предложил без ударов, то можно было бы всерьез облегчить задачу, банально проведя пару отвлекающих ударов и закончить броском через бедро с выходом на болевой. Тут же пришлось потрудиться. Парень брал силой, осознал я это, попытавшись его подсечь, благо он не стоял на месте, поэтому я и решился. Не вышло. Хорошо, что успел понять ошибку до того, как махнул ногой, иначе он бы меня смял.

Ища возможность для удобного захвата, а были мы в нательном белье, пропустил момент захвата со стороны противника и оказался в клещах.

– Гришка, не сломай господина подпрапорщика, ишь вцепился! – услышал я уже знакомый голос сотника. Блин, да тут чего, весь их эскадрон, что ли, собрался? Но смотреть по сторонам времени не было, поэтому начал действовать. Чувствуя, что, находясь в захвате таких клешней, меня надолго не хватит, решил проверить ноги. И оказался прав. Казак стоял так, чтобы иметь максимальную устойчивость, а для этого ноги его были чуть расставлены. Сунув свою ногу меж его, попытался заплести правую, опорную, и почувствовал неладное, казак чуть ослабил хватку, отвлекшись на угрозу. Этим я и воспользовался, буквально извернувшись как уж, даже в плече что-то хрустнуло, и выскочил из объятий.

– О, Гришаня, нашелся хоть кто-то, кому удалось вырваться из твоих клещей! – закричали в толпе.

Попеременно хватая друг друга за руки, пытаясь нащупать слабину или просто возможность провести хороший прием, мы двигались по полянке словно в танце. Наконец, спустя, наверное, минуты две таких па мне удалось ловко поднырнуть под его огромной лапой и, проведя захват этой самой лапы, потянуть ее дальше, выводя соперника из равновесия. Когда эта машина по инерции подалась вперед, я быстро провел переднюю подножку, вкладывая максимум из того мастерства, что привил нам тренер. Гриша, скорее всего, даже не заметил, как я ловко это провел, и начал делать ошибки, скорее всего, паникует. Казак начал вставать еще до того, как я сообразил о бесперспективности своих потуг и, поймав соперника в неудачной для обороны позе, все же решился и подсел под него. Бросок вышел не для красоты, они хороши лишь на соревнованиях, а для дела. Корявый, без изящности и легкости, он все же сработал как надо. Гриша растянулся на земле и подставился. Рука на изломе, но этот, наделенный огромной природной силой парень словно не чувствовал захвата. Мне казалось, что я вот-вот сломаю ему руку, поэтому перестал давить, и тут же попал на болевой. Выкрутиться в такой позе, лежа, из цепких лап казака возможности не было.