но мне было просто необходимо кого-то убить. Чтобы облегчить собственную вину, ради мести, из чистого удовольствия. Мне было все равно – лишь бы кто-то умер за то, что сделали с жестянщиком.

– Убери от меня свою руку, – прорычал я, мои глаза становились чернее с каждым словом.

– Позволь мне поговорить с ней. – Голос Эрики звучал тверже, почти властно. – Ходаг не убийца. Она этого не делала, но это явно ее расстроило. Она знает, что случилось.

Лишь когда Малин скользнула ладошкой в мою вторую руку, я ослабил хватку своего месмера на троллихе. Раздраженный, я повел рукой вперед, молча указывая Эрике делать с троллихой, что пожелает.

Я начал ходить из стороны в сторону, не отводя глаз от троллихи и принцессы фейри. Часть меня осознавала, что Малин рядом со мной даже не шелохнулась, а другая часть – что она не отрывала взгляда от тела жестянщика. Ее боль словно резала меня раскаленным ножом и прибавлялась к сгущающейся в груди вине.

– Мы заберем его, – пробурчал я нехотя, может, боясь смотреть на нее. – А потом отправим Сигурда в великие чертоги Иного мира, как подобает.

Малин наконец переступила с ноги на ногу. Она обхватила пальцами мое запястье и заставила посмотреть на нее. Горячая боль в ее глазах приоткрыла мой череп и заглянула в самые темные мысли.

– Это не твоя вина, Кейз.

Эта женщина раскроет все секреты, что я держал внутри. Конечно, уж она-то разглядит правду, кроющуюся под резкими словами и интригами.

Я стиснул челюсти:

– Я не выполнил свою часть сделки.

– Мы не можем предсказать каждый шаг. Мы не можем быть везде и сразу. Мы можем лишь стараться изо всех сил, – прошептала она, касаясь моей щеки. – Сигурд знал, чем рискует, и все равно встал на нашу сторону. Он верил в тебя.

Я мрачно усмехнулся, думая о последних словах, что он мне сказал.

– Нет. Он верил в свою королеву.

– Пойдем, Ходаг, здесь ты в безопасности, – Эрика вернулась, положив одну руку на плечо Ходаг.

– Эт моя вина, звездочка, – всхлипывала троллиха.

– Что случилось? – Я злобно посмотрел на нее. – Ты покинула наш лагерь, а затем мы находим своего человека мертвым.

– Ходаг не убивала этого мужчину, – прошептала Эрика. – Он был убит на глазах у Ходаг, и она была вынуждена ждать здесь, рядом с его телом, пока мы его не найдем.

– Как ты в этом уверена, – огрызнулся я. – Ты словно знаешь больше, чем…

– Кейз. – Малин прищурилась. – Эрика в этом не участвовала.

Часть моего мозга знала, что Эрика – искренняя душа, скорее всего, неспособная кого-либо предать. Но муки совести и злость пытались свалить вину на кого угодно, кроме меня, когда, по правде говоря, именно я отвечал за то, чтобы Сигурд продолжал дышать.

– Ходаг принесла Малин клятву крови, – продолжала Эрика. – Ей пообещали воспоминания за освобождение из норы, и, когда мы стали приближаться к Фельстаду, клятва крови позволила ей уловить запах ее награды.

Я впервые обратил внимание на сверток в руках Ходаг. Воспоминания Малин от тех скидов, что мы убили, захватив их лагеря.

– Ты ходила в Фельстад, – сказала Малин.

Мое сердце свинцовым шаром ухнуло вниз.

– Если ты была в Фельстаде, то почему так позеленела, троллиха?

Ходаг шмыгнула носом и подняла на меня свои глазки-бусинки.

– Была неосторожна. Другие тролли меня унюхали. Мои прекрасные тоннели привели их… привели их прямо к ним. Моя вина.

– Эрика, объясни, что она имеет в виду. – Мой голос дрожал от ярости. – Сейчас же.

Херья и Хаген присоединились к нам, а с ними – Вален, Элиза и большинство Кривов. Эрика помедлила; полвздоха она смотрела на Гуннара, а затем продолжила:

– Форт больше не в лесу. Народ фейри, охранявший наших врагов, заприметил тоннель Ходаг. Когда она прорыла его до Фельстада, они пошли за ней. Они схватили жестянщика и, когда нашли руины… вторглись.

– Они нашли Фельстад. – Дрожащий шепот Малин резанул по мне тысячей острых ножей.

Вот она. Правда, которую мы все осознавали, но никто не решался озвучить. Если у Ходаг были воспоминания, которые Малин спрятала в руинах, если люди из крепости шли по следу Ходаг, то это означало, что Ивар и Бритта захватили наше убежище.

Это означало…

– Лайла. – Херья выронила свой лук и зарыдала на груди у Хагена. – Лайла у них!

Дети. Эш. Ханна. Вон. Все дети, которых мы оставили, теперь были в руках Бритты и Ивара.

– Что ты сказала? – Лука протиснулся между Халваром и Раумом. Его внимание было приковано ко мне. – Они захватили Фельстад. Они захватили мою семью?

– Лук. – Раум попытался коснуться его, но Лука его отпихнул.

– Я обещал Дагни, что ей больше никогда не придется бояться дворца. – В его голосе потрескивала густая тьма. – Я оставил ее там. Я не дам ей снова через это пройти, Кейз. Я не позволю им снова ее забрать.

Я взял его за затылок и притянул к себя так, чтобы наши лбы соприкоснулись. Лука бывал легкомысленным и дерзким, даже мальчишкой он редко демонстрировал что-то кроме иронии или озорных причуд. Но когда дело касалось Дагни, он становился прозрачным стеклом. Страх, боль, страсть, что он испытывал по отношению к ней, были написаны в каждой складке на его лице.

– Лука. – Мой тон был мрачным, но ровным. – Они ее больше не тронут.

Я не мог вынести мысли о том, что кто-либо, оставшийся в Фельстаде, мог быть убит или повешен так же, как Сигурд.

– С ними должен быть мой наследник, – сквозь толпу пробился морской фейри. Его голос был ровным, почти безразличным. – Отведите меня в это место.

– Мы все пойдем в это место, – сказал я. Мой тон стал острым, как битое стекло. – Мы в тех стенах рискуем не только твоим мальчиком.

– Он наследник Вечности.

Я сломался. Мои пальцы сомкнулись на его горле. Малин потянулась ко мне, но никто меня по-настоящему не оттаскивал. Я понизил голос, заговорил хрипло. В каждом слове – настоящая угроза.

– Мне плевать, будь он хоть из золота сделан. Его жизнь стоит не больше, чем жизнь моих Кривов, чем жизнь невинной принцессы, чем жизнь Вона Грима.

– Тебе бы стоило не забывать, что одни дети важнее других.

– Мне бы стоило тебя сейчас убить.

– Хватит, – между нами встала Малин. Ее голос все еще дрожал, но набирал силу. – Мы их всех вернем. Ни один ребенок не умрет от рук Черного Дворца. Ни один.

Морской фейри сбросил с себя руку Малин:

– Выполни эту клятву, иначе я приду за твоей головой.

– Следи за языком, говоря с моей женой. – Моя верхняя губа задралась в оскале, но Малин дернула меня за руку, не давая пролиться новой крови.

Она повела меня прочь от этого ублюдочного морского фейри, оставляя Торвальда наслаждаться злобными взглядами и ухмылками Луки и Хагена. Это были два отца, чьих детей принизил фейри, и я отчасти надеялся, что