новым островом назвали Датским. А в самой северо-западной точке, которой они достигли, наконец и Исаксен обзавелся островом – унылым, плоским, усыпанным гравием участком земли, названным в его честь Землей Исаксена с мысом Исаксена в качестве форпоста.

Было совершено еще несколько походов. Самую северную точку, достигнутую экспедицией, покорили Свердруп и геолог Пер Схей, которые отправились на Грелифьорд между Элсмиром и Аксель-Хейбергом и не останавливались, пока не добрались до 81 градуса 40 минут северной широты. Исаксен же отправился обратно к Северному Девону, на юг от острова Амунд-Рингнес, чтобы картографировать его северную часть. В среду, тридцатого июля 1902 года, экспедиция отбыла в Норвегию.

В апреле следующего года Свердруп был в Лондоне, где представил результаты экспедиции Королевскому географическому обществу. За свои достижения он получил золотую медаль. После его доклада один из организаторов заседания сказал: «Мы считали эту часть Арктики своей настолько, что говорили о ней так, будто приказ королевы мог беспрепятственно проходить до Северного полюса. Но мы больше не можем этим похвастаться; капитан Свердруп побывал там и открыл дальше к северу бо´льшую часть земель, так что в ближайшее время не стоит ожидать расширения Британской империи в этом направлении».

Свердруп считал, что Норвегия имеет полное право владеть открытыми им и его командой островами. Канада же, которая не притязала на этот регион, не проводила в нем никаких исследований и не селила своих граждан, в соответствии с законами того времени и не могла рассчитывать на эти острова. К большому разочарованию Свердрупа, шведский король Оскар II не заинтересовался бесплодными землями Арктики и, в свою очередь, не предъявил на них никаких претензий.

СВАЛЬБАРД

«Когда мы смотрим на карту и вспоминаем, чем когда-то было королевство Норвегия, приходится признать, что наша страна с течением времени была нещадно урезана, часть ее земель отданы, заложены, забыты», – сетовал Исаксен в статье о полярных экспедициях. Он имел в виду арктические территории, остров Медвежий, Гренландию, Ян-Майен и Свальбард, которыми, по его мнению, в прежние времена владели норвежцы. И он был не одинок. К концу XIX века всё больше историков утверждало, что Норвегия обладает «законным правом суверена считать арктические острова своей собственностью». Они апеллировали к морским путешествиям норвежцев, их поселениям, а также к исландским летописям, где упоминается открытая в 1194 году новая земля – Свальбард, что в переводе означает «холодные берега» и которая идентична, как полагают историки, группе островов, обнаруженных Виллемом Баренцом четыреста лет спустя. Исаксен, разделявший эту точку зрения, подытожил: «Все норвежцы почувствовали бы себя униженными, если бы увидели, что над Шпицбергеном развевается чей-то чужой флаг».

После того как «Фрам» благополучно пришвартовался в родной гавани, Исаксен прослужил два года во французской армии. Но по мере того как в нем росло желание нанести на карту еще неизведанные районы Арктики, он остановил свой выбор на архипелаге Шпицберген и в 1906 и 1907 годах снарядил туда две частные экспедиции.

Исаксен с командой направился на северо-запад Шпицбергена, к мысу Митра, Конгсфьорд и Земле принца Карла, где они перетащили двухсот восьмидесятикилограммовые сани с оборудованием через ледники на вершины гор и приступили к топографической съемке. За два коротких летних месяца они исследовали семь тысяч квадратных километров практически неизведанной местности. Они нанесли на карту в этом районе сорок девять новых норвежских топонимов. Началась норвегизация Шпицбергена.

По возвращении из экспедиций Исаксена и Нансена пригласили в Министерство иностранных дел для обсуждения перспектив перехода архипелага в норвежское владение. Все осторожничали, однако в 1909 году норвежское правительство выделило Исаксену средства на новые экспедиции, так как Норвегия проявляла интерес к северу, прежде всего к развитию там китобойного промысла, рыболовства, туризма и добычи угля. По мнению Исаксена, появление точных морских, топографических и геологических карт позволило бы более эффективно пользоваться природными ресурсами, а экспедиции сами по себе укрепили бы положение Норвегии в этом районе.

Следующим этапом норвегизации архипелага стала карта Исаксена, составленная в 1910 году. Английский географический журнал согласился напечатать карту, но издателей возмутило то, что Исаксен дал новые скандинавские имена местам, уже названным в честь англичан и голландцев. Они опубликовали карту с пояснением, что многие названия отличаются от топонимов на английских картах. Других покоробило переименование моря между Норвегией, Исландией и Шпицбергеном в Норвежское, и они высмеивали «то, что Исаксен и некоторые норвежцы решили называть Норвежским морем».

Первая мировая война поставила под вопрос все европейские границы. Весной 1919 года Исаксена попросили отправиться в Париж, чтобы помочь норвежской делегации на мирных переговорах. В 1925 в исполнение Шпицбергенского трактата 1920 года архипелаг был передан Норвегии. Первое, что сделали норвежцы – переименовали Шпицберген в Свальбард, тем самым признав историческую теорию, по которой архипелаг идентичен Свальбарду, открытому 731 годом ранее. Норвегизация завершилась – голландцы и Баренц оказались в тени.

Эту часть норвежской истории обычно называют периодом «арктического империализма». Чтобы утвердить свои позиции, Норвегия снаряжала экспедиции на север и на юг – в Гренландию, на Землю Франца Иосифа, острова Ян-Майен, Медвежий и даже в Антарктику: «Во время норвежских экспедиций в антарктические и субантарктические районы несколько земельных владений были захвачены от имени норвежского короля <…>. Остров Буве был оккупирован 1 декабря 1927 года и взят под юрисдикцию Норвегии королевским указом 23 января 1928 года, а остров Петра Первого, занятый 2 февраля 1929 года, был переподчинен Норвегии королевским указом 1 мая 1931 года», – писал Исаксен в книге Путешествие «Норвегии» вокруг Южного полюса. Экспедиции 1930–1931 годов. Экспедиции отправлялись в антарктические воды для проведения метеорологических и океанографических исследований, для составления китобойных карт и поиска островов Трульс, Нимрод и Догерти – все они были отмечены на картах, но не обязательно существовали.

В 1905 году Норвегия начала китобойный промысел в Южном океане. «Однако промысел осложняло не только то, что карт было мало, но и то, что те немногие карты, которые имелись у китобоев, были неполными и неточными», – считал Исаксен. Только после многочисленных несчастных случаев и кораблекрушений Страховое общество китобойного промысла озаботилось картами Южных Шетландских островов, Южной Георгии, Южных Оркнейских островов, Южных Сандвичевых островов и моря Росса. Потом появились и промысловые карты. «На этих картах, покрывающих всё водное пространство вокруг Южного полюса, китобои могут наносить и собственную информацию о морских течениях, границах льда, отмелях и берегах. <…> Весной, когда китобои возвращаются домой, собранные ими сведения отправляются картографам, и те учитывают их при составлении новых карт, которые китобои возьмут с собой в конце лета, вновь отправляясь на юг», – писал Исаксен.

ЭПИЛОГ

В это время англичане решили оспорить право Норвегии на остров Ян-Майен. Они утверждали, что этот остров в свое время открыл их соотечественник Генри Гудзон. Свердруп, который был разочарован тем, что Норвегия не заинтересовалась островами, открытыми им во второй экспедиции «Фрама», незадолго до своей смерти с отрадой увидел, как норвежские власти спорят с британцами, ссылаясь на то, что в таком случае Норвегия может претендовать на острова