хотел Баренц. На следующий день они столкнулись с дрейфующими льдами, и Геррит де Веер, один из членов экипажа, записал в своем дневнике: «8 июня мы добрались до такого нагромождения льда, что не могли пробиться из-за чрезмерной его сплоченности, повернули на SWtW и шли так в течение двух склянок [одного часа]; затем в течение трех склянок мы двигались на SSW и в течение еще трех склянок на S, чтобы пристать к острову, который мы видели, и в особенности для того, чтобы избежать льда. 9 июня мы нашли остров, расположенный на 74°30’, величиной, по нашему предположению, в 5 миль»[112]. Остров они назвали Медвежьим (Beyren Eylandt) – после сражения с белым медведем: «…накинув ему петлю на шею, думали, что можем его поймать; однако, подплыв к нему, заметили в нем такую силу, что не рискнули напасть на него. Тогда мы вернулись на корабль, чтобы напасть на него в большем количестве и с оружием. Затем мы опять преследовали его с ружьями, римскими секирами, называемыми в общежитии алебардами, и с обыкновенными топорами», – писал де Веер. Из его дневника мы узнаём, что они сражались с медведем почти два часа, «так как едва задевали его нашим оружием», прежде чем убили его.

Через десять дней они заметили гряду остроконечных горных вершин на 80 градусах северной широты. Баренц назвал этот архипелаг Шпицбергеном. Несмотря на то, что они плыли к северу от этих гор и дальше путешествовали вдоль западной стороны, по пути нанося на карту побережье с севера на юг, а затем, достигнув южной оконечности острова, снова повернули на восток, они считали этот район частью Гренландии.

Баренц и еще шесть участников экспедиции домой так и не вернулись. Они погибли на северной оконечности Новой Земли, где мореходам пришлось зимовать после того, как корабль застрял в паковых льдах. Тем не менее за зиму Баренц закончил карту Крайнего Севера, которую опубликовали посмертно в 1598 году. Это первая карта, изображающая Медвежий остров и Шпицберген, и именно начиная с нее мы больше не увидим на картах островов вокруг полюса, а только бескрайний Северный Ледовитый океан.

СЕВЕРО-ЗАПАД

В 1610 году английский мореплаватель Генри Гудзон открыл пролив, который мы называем Гудзоновым, и таким образом стал первым европейцем, вошедшим в просторные воды Гудзонова залива на севере Канады. Этот залив настолько велик, почти в десять раз больше Балтийского моря, что неудивительно, если Гудзон поверил: он достиг Тихого океана и доберется до Калифорнии, просто следуя вдоль побережья на юго-запад. Однако экспедиции пришлось зазимовать в заливе Джеймса. И всё закончилось мятежом. Гудзон и еще восемь членов его команды отплыли на спасательной шлюпке. Больше о них никто ничего не слышал.

Должно быть, мятежники прихватили с собой судовой журнал Гудзона. Во всяком случае, похоже на то, что голландский гравер Гессель Герритс пользовался им как источником при составлении карты для своей книги Detectio Freti Hudsoni (Открытие Гудзонова пролива) в 1612 году. На карте мы видим простирающееся далеко на запад Mare Magnum – Великое море, которое собирался открыть Гудзон, плывя дальше на север.

Поэтому англичане вернулись в Гудзонов залив, чтобы продолжить поиски северо-западного прохода. В 1615 году английский мореплаватель и картограф Уильям Баффин заметил, что самые сильные приливы, которые, как он считал, зарождались в северо-западных морях, шли вдоль Гренландии из северного пролива Дэвиса, а не из западного Гудзонова пролива. Поэтому Баффин с экспедицией отправился на север. Они забрались невероятно далеко, до пролива Смита на 78 градусах северной широты – всего полградуса широты отделяет этот пролив от гавани, куда через двести восемьдесят два года зайдет на зимовку «Фрам». По пути они открыли несколько морских путей, ведущих на запад. Двенадцатого июня в судовом журнале Баффин отметил, что они находятся «рядом с еще одним большим проливом, на 74°20’ северной широты, и мы назвали его проливом сэра Джеймса Ланкастера». Баффин и не догадывался, как близко его корабль подошел к тому месту, которое в XIX веке станет входом в Северо-западный проход. Более того, встречая на своем пути огромные массы льда, он писал, что его надежды найти проход через север таяли с каждым днем. Ко всему прочему члены экипажа страдали от цинги и других болезней. По возвращении в Англию он смиренно подытожил: «Прохода нет».

Карта экспедиции Йенса Мунка, отправившейся в 1619 году на поиски Северо-западного прохода. На западе в дальнем правом углу указано место зимовки Мунка, во время которой умерли шестьдесят два из шестидесяти пяти членов экипажа. В дневнике Мунк записал: «4 июня, в Троицын день, в живых, не считая меня, осталось только трое, и все мы лежали пластом, не в силах оказать помощь друг другу»[113]. В конце концов Мунк и двое его товарищей вернулись домой, в Норвегию, где он написал свой путевой очерк и нарисовал эту карту.

Пессимизм Баффина пришелся не по душе Самюэлю Перчесу, издателю его путевых заметок, страстно желавшему, чтобы Великобритания утверждалась на морях. Поэтому Перчес решил опубликовать только судовой журнал Баффина, а его картами пренебрег, и они были утеряны. И это печально, ведь Баффин – возможно, самый выдающийся мореплаватель своего времени, – был одним из первых, кто стал определять долготу с помощью наблюдений за Луной и, скорее всего, он вкладывал больше труда в составление карт, чем в ведение журнала. Вместо его карт Перчес включил в издание Северную часть Америки математика Генри Бриггса. На этой карте тихоокеанский берег простирается на северо-запад к Гудзонову заливу, который описывается как «удобный вход в ближайший и самый спокойный проход в Японию и Китай». Желание Перчеса найти проход было так велико, что он предпочел умозрительную карту, составленную кабинетным географом, карте того, кто побывал в тех широтах.

В 1619 году, три года спустя после путешествия Баффина, в Гудзонов залив вошла датско-норвежская экспедиция во главе с Йенсом Мунком. Король Кристиан IV, вдохновленный скандинавскими сагами о поселениях викингов на новооткрытых землях, мечтал о воссоздании северной империи, и поэтому снарядил в далекое плавание фрегат «Уникорн» и шлюп «Лампрей» с командой общей численностью шестьдесят пять человек на борту. Но экспедиция обернулась катастрофой. Запертые льдами, Мунк с людьми вынуждены были высадиться на западном побережье залива, во время суровой зимовки от цинги умерло шестьдесят два человека. Троим выжившим, в том числе Мунку, чудом удалось доплыть на Лампрее до Бергена, где их бросили в тюрьму за потерю королевского фрегата. Однако их помиловали. В 1624 году Мунк написал книгу Navigatio, septentrionalis. Deter: Relation Eller Bescriffuelse om Seiglads oc Reyse paa denne Nordvestiske Passagie, somnu kaldis Nova Dania – Путешествие на север, или Описание путешествия к Северо-западному проходу, отныне называемому Новой Данией, куда включил три карты. Учитывая ужасную судьбу экспедиции, которая не основала ни одного постоянного поселения, поразительно, что название Новая Дания прижилось на многих картах. Его мы находим и в карманном