Шрифт:
Закладка:
Добравшись до селения Озерки (оно, кажется, находилось верстах в десяти от злополучной Ливинки), мы забежали в первую попавшуюся избу. К счастью, сразу же нашли ее хозяина и заставили его запрягать лошадь. Село это у белых хорошей репутацией не пользовалось — оно было сильно с красным душком. В предыдущих боях, когда еще полковник Махин со своим отрядом бродил по этой стороне Волги, часть его сгорела. Наш хозяин, несмотря на то что мы не имели никакого оружия, без всяких возражений запряг телегу. А пока он это проделывал, мы с Поциусом нагрузили ее яблоками из его же собственного сада, которые валялись под деревьями. Он и на это никаких претензий не предъявил.
В Духовницкое мы прибыли благополучно, когда было совершенно темно, но удачно — вовремя. Наши начали грузиться на баржи, переезжать на другую сторону реки в Хвалынск. Опоздай еще на час, мы могли их больше никогда не увидеть. Батарейное начальство встретило нас с некоторым удивлением — откуда мы так поздно появились. По-видимому, считали, что мы пропали без вести. Вернее, еще толком не успели разобраться — кто куда девался.
В Хвалынске ночевали опять в этом самом ресторане, на его застекленной веранде второго этажа. Но спали почти все очень нервно. Многие во сне переживали неудачный день. Проснувшись, с криком вскакивали со своих мест, но, осмотревшись, успокаивались и продолжали дальше спать. Только наутро во всем разобрались: в батарее были потери и в людском, и в конском составе, но небольшие и почти все во втором взводе. Было потеряно кое-какое имущество, и брошена пушка с передком. Ранцы номеров второго орудия были привязаны к передку их пушки и остались целы и сохранны. Особенно неприятно себя чувствовали, после первого и такого неудачного боя с красными, чины второго взвода батареи. Три добровольца из него начали показывать некоторые признаки душевного неравновесия и были спешно отправлены в Самару. Правда, потом в батарее поговаривали, что они притворялись. Чины первого взвода, уже немного обстрелянные, держались более спокойно, считая себя закаленными бойцами.
В этот же день 2-я Самарская батарея из Хвалынска была отправлена в село Старая Яблоновка, куда и прибыли к вечеру. Поставив на позицию перед селом свои орудия, чины батареи разместились по крестьянским избам на постой. С утра следующего дня было приступлено к оборудованию артиллерийской позиции по всем правилам фортификационного искусства. Орудийные номера каждого орудия принялись рыть окоп для своей пушки, с ровиками для прислуги и козырьками от шрапнельных пуль, которые для маскировки должны были быть обложены дерном. Работа продвигалась вперед медленно. Грунт был очень твердый, долбить землю приходилось кирками и мотыгами, и во время работ в воздухе стоял гул от очень звучных выражений.
Привести в полный порядок образцовую артиллерийскую позицию сразу не удалось. Наше командование решило еще раз попробовать разбить находившихся на противоположном берегу Волги красных. Из Самары, для усиления артиллерией отряда полковника Махина, была послана 4-я батарея 1-й Самарской артиллерийской бригады. В поход против красных от 2-й Самарской батареи был назначен взвод — два орудия. Второе орудие, в котором находился я, осталось охранять образцовую позицию в Старой Яблоновке. Командир батареи в поход со взводом не пошел. Он только, когда пушки погрузили на баржу переправляться на другую сторону, на прощание сказал: «Ну, с Богом!» — и сам остался в Хвалынске ждать результата. Второй поход оказался еще менее удачным, чем первый. Что там произошло, добиться толком ни у кого было нельзя. Все почему-то отмалчивались. Стало только известно, что так торопились скорей выбраться оттуда в Хвалынск, что номера одного орудия 2-й Самарской батареи, при обратной погрузке, даже не потрудились отцепить свою пушку от передка, а так, не задерживаясь на берегу, оно сделало по мосткам лихой заезд на баржу, и, к общему удивлению, благополучно. Буксирный пароход быстро оттянул баржи с отступавшими белыми частями от берега и успел дотащить их до самой середины Волги, когда 4-орудийная батарея красных, выехав на самом берегу на открытую позицию, открыла беглый огонь по ним. Хотя красные стреляли прямой наводкой, но, к счастью для белых, точного прицела никак не могли. Их снаряды ложились большими недолетами и перелетами, что дало возможность буксиру затянуть баржи за находившийся на середине реки небольшой остров и белым выскочить из неприятного положения.
Артиллерия красных, расположившись по левому берегу Волги, сразу же открыла из всех своих орудий интенсивный обстрел правого берега, занятого белыми. Из Самары к белым в это время прибыла еще 5-я батарея 1-й Самарской артиллерийской бригады, и все батареи белых, кроме нашего 2-го орудия, продолжавшего оставаться на позиции у Старой Яблоновки, заняв позиции вдоль своего берега, открыли ответный огонь. Около двух дней гремела с обеих сторон реки артиллерия противников, не причиняя друг другу никакого вреда. Пострадал только один Хвалынск. От попадания снарядов красных загорелась и сгорела его небольшая южная часть, лежавшая вниз по Волге, и в некоторых районах города были сильно изуродованы деревянные тротуары. К вечеру второго дня красные куда-то исчезли и все разом смолкло.
В Старую Яблоновку вернулся 2-й взвод Самарской батареи, и сооружение образцовой артиллерийской позиции было, наконец, быстро закончено. Такие аккуратные и красивые артиллерийские окопы я видел раньше только в лагерях, где стояла в мирное время батарея, которой командовал мой отец, и тогда они служили как образцы искусства.
Наша батарея зажила на полумирном положении. Белые накапливали силы для нового наступления против красных — вниз по Волге-реке. На артиллерийской позиции около одной из пушек всегда находились, по очереди, номера дежурного орудия, а все остальные батарейцы болтались без дела в селе. Занятий почти не производилось. Вероятно, батарейное начальство
