Страхи Патрика Финнегана оказались безосновательными. Разлад между братьями полностью изменил Филипа. Его коллеги в «Фишер-Спрингз» заметили, что он стал более дружелюбным и менее заносчивым. Он еще не мог сравниться с Люком смелостью, но во многих решениях отбросил прежнюю осторожность.

Чтобы не страдать от недостатка общения, Филип вступил в местный теннисный клуб и быстро проделал путь от новичка до умелого игрока. Потом стало ясно, что у него талант. Все хотели играть с ним в паре, но никто не стремился встать против него в одиночной игре; его мощные удары с лета отпугивали многих членов клуба. А в 1936 году на парном смешанном турнире партнершей Филипа стала Амелия Баксендейл, и тот обнаружил, что его к ней тянет.

Амелии было двадцать семь лет — столько же, сколько Филипу, — но она уже успела развестись. К семейному богатству добавились щедрые бракоразводные отступные от мужа. Брак Амелии распался, так как ее супруг предпочитал бутылку супружескому ложу. Она по нему не скучала, а вот по утехам супружеского ложа — даже очень.

Добившись успеха на парном турнире, Фил и Амелия вскоре стали встречаться вне корта. Их видели на многочисленных приемах и мероприятиях; они стали предметом сплетен, но обсуждать было особенно нечего: два свободных человека получали от общения друг с другом явное удовольствие, ничего скандального.

Их отношения удовлетворяли их обоих. Амелия, освободившись от пут несчастливого брака, не рвалась обратно к алтарю, но нуждалась в мужском обществе. А Филип, переживший лишь несколько кратких влюбленностей, когда был еще подростком, вдруг понял, как приятно входить в зал или ресторан под руку с красивой женщиной. Еще более волнительным стало появление красивой женщины в его постели. Как и Амелия, он был не готов связать себя брачными узами, но оба не хотели, чтобы их отношения заканчивались. Их все устраивало, они ощущали себя уверенно друг с другом и были счастливы и удовлетворены.

Глава тридцать четвертая

Октябрь в горах выдался ясным и солнечным. Хотя солнце светило почти целыми днями, на такой высоте оно почти не грело, и по утрам обитатели партизанского лагеря просыпались и видели вокруг мерцающий инеем пейзаж. Самые высокие пики уже надели снежные шапочки, и, казалось, совсем скоро прогнозы Лесника должны были сбыться и их лагерь мог оказаться отрезанным от всего мира. Марку Каугиллу октябрь больше всего запомнился мозолями на руках и постоянно больной спиной; он целыми днями пилил деревья и ветки. Вместе с самыми сильными из партизан он напиливал стволы на бревна, которые можно было унести; в лагере они вчетвером рубили их на дрова нужного размера, чтобы топить очаги в трех хижинах. Партизанам повезло: на этом месте раньше располагался лагерь лесозаготовщиков, и пил и инструмента хватало, хотя работать все равно приходилось с утра до ночи.

Из трех хижин две использовали для жилья, а третью превратили в подобие столовой и комнаты отдыха: там партизаны вместе ели и отдыхали. Поняв, что им придется провести в лагере зиму, Кармен заранее обратилась за советом к Леснику, и тот заявил:

— Эти хижины строились как летние. В конце сентября лесозаготовщики уходили и возвращались в апреле. Придумайте, как защитить хижины от дождя и ветра, иначе внутри будет очень холодно и выжить вы не сможете. Запасите дров, и в самую холодную погоду пусть огонь в очаге горит ночью и днем.

К счастью, среди оставшихся в лагере были двое партизан, чьи навыки долгой зимой оказались бесценными. Первым был неприметный мужичок невысокого роста с грустными поникшими глазами, напоминавший Марку виноватого спаниеля. Он был пекарем, а мулы привезли партизанам достаточно муки и прочих запасов, из которых можно было напечь хлеба, пирогов и сдобы.

Вторым, чей талант пригодился, оказался бывший плотник. Это выяснилось, когда начали пилить дрова: он работал в четыре раза быстрее остальных.

Когда дрова сложили под навес, Кармен велела плотнику заделать щели в летних домах. В одной хижине жили трое мужчин, в другой — Кармен, Дженни и Марк. Начав работать над последней, плотник обрел в лице Марка умелого помощника, ведь в детстве тот часто наблюдал за отцом в столярной мастерской на мысе Полумесяц и даже иногда ему помогал. Теперь этот опыт пригодился. К концу октября три хижины утеплили, заделали щели и защитили от непогоды. Теперь отряд мог не бояться зимы и грядущей изоляции.

В последний день октября партизаны убедились, что готовились не зря. Весь месяц стояла безоблачная солнечная погода, но потом все изменилось. Как только они проснулись, солнце ушло за завесу темно-серых облаков, а в середине дня пошел снег, сперва легкий, но, по мере того как короткий осенний день близился к концу, снегопад усилился. С наступлением сумерек над лагерем бушевал снежный буран, а склон горы укутало белое покрывало.

Наутро снегопад не прекратился, а когда к середине дня наконец перестал, лагерь оказался отрезанным от внешнего мира слоем снега почти в фут высотой. Теперь партизаны могли не бояться вражеской атаки, но, по сути, стали пленниками гор. Готовясь к долгой зиме, они не продумали одну важную вещь — что будут делать все это время. Смотреть на снежное поле за окном хижины вскоре надоело, и Кармен, поняв, что надо решать общую проблему, созвала собрание.

Дженни предложила объединить их умения и научить друг друга разным специальностям.

— Плотник может дать пару уроков столярного дела, а пекарь — научить нас печь хлеб. Мы тоже можем поделиться знаниями, — сказала Дженни, имея в виду себя и Кармен. — Мы с Англичанином хотели бы учить испанский; вы все можете нам помочь, а мы научим вас английскому. Кармен будет переводить.

— А я могу научить вас играть на гитаре, — сказал Сеговия[28], прозванный так из-за умения играть на музыкальном инструменте; хотя до маэстро ему было далеко, играл он неплохо.

— Ты мог бы и концерт нам устроить, с удовольствием послушаем, — добавила Кармен. — Нас ждут долгие вечера, будет скучно, но с песнями и гитарой время пройдет незаметно. А как же Англичанин, чему он может нас научить?

— Есть идея, — ответил Марк. — Пища для ума — это, конечно, замечательно, но не стоит забывать и о теле. Придет весна, мы захотим уехать, и окажется, что мы провели шесть-семь месяцев практически неподвижно. Ослабшим мышцам будет вдвойне тяжело идти по горной местности. Я предлагаю дважды в день делать зарядку, чтобы мышцы оставались в тонусе, иначе мы будем в плохой форме, когда настанет время их использовать. Если позволит погода, я постараюсь приносить свежее мясо и рыбу; дай бог,