Я окинул друзей взглядом и с сожалением проговорил:

— Странно, что вы меня не поняли. А раз так, то я вам предложу сравнить две цифры — шесть и шесть миллионов. Опять не поняли? Нас всего шестеро. Да, мы невозможно сильные и непобедимые, и каждый из нас в состоянии уничтожить тысячу врагов. Но это будет всего шесть тысяч. Даже пусть будет убито шестьдесят тысяч, но и это капля в море. Кроме того я не уверен, что после такого геноцида мы все останемся в своём уме. Поймите, наша задача не уничтожить всех сейров. Это невозможно. Нужно их изгнать, очистить планеты от захватчиков. Пусть они ищут новое убежище. И, если они не безумцы, то бросят свой разбойничий промысел. А, если не бросят, на то есть мы и якобы жутко могучие и бесчисленные силы, стоящие за нами. Я это вам говорю, потому что иного выхода нет. В отличие от Дезмы, здесь сейры хозяйничали целых пять столетий. Здесь нет организованного сопротивления, а туземцы являются потомственными рабами. Тут никто нас не поддержит. Я ясно излагаю?

— Предельно ясно, — первой откликнулась Элна. — И полностью поддерживаю Очера, поскольку никакие тысячи сейров убивать не собираюсь. И вообще никого убивать не хочу.

— Вот это по-нашенски, по-русски, — оживился Отила, — получить в морду и тут же пожалеть и простить обидчика, да ещё накормить его на дорожку.

— Рассуждаешь ты верно, — угрюмо пробасил Болк. — Умом я согласен, но сердце горит и просит мести.

— Ты не прав, Болк, — неожиданно тихо возразил Тайр. — Только сейчас я осознал, что месть не только убивает врага, но и убивает твою душу. Что-то мне расхотелось заваливать трупами сейров планету.

Уф-ф, у меня отлегло от сердца. Слава богу, что спутники прониклись масштабом проблемы и прекратили выносить мне мозг.

— Решено, — подвёл я итог спора. — Гоним сейров в шею со всех планет, а здесь придётся как-то организовать самоуправление. Сейчас отдыхаем, а через три дня возвращаемся в Лимбит. И чувствую, что Болку ещё посчастливится и пострелять, и вволю кулаки почесать.

Здоровяк зыркнул на меня, хмыкнул и ушёл к себе в кубрик. Уставшие и задумчивые Элна и Тайр тоже отправились отдыхать. Отила покряхтел, поёрзал и исчез в проходе, оставив меня в рубке одного. Задумавшись, я не заметил, как появилась голограмма Кена.

— О чём печалишься, Очер? — спросил он.

— Ты видел их реакцию? Мне кажется, что они нуждаются в отдыхе, и не в рейдере, а на природе в безмятежности, покое и безопасности. Мы не такие сильные и выносливые, как ты. Телесная и нервная энергия расходуется незаметно и быстро, и её не восполнить никакими торсионами и бербонами. Переутомление превращается в раздражение и злость, а в нашей компании это больно и разрушительно, а, значит, недопустимо. Что посоветуешь?

Голограмма присела на соседнее кресло.

— Ты прав, — подтвердил Кен. — Металл и тот устаёт, а вы живые существа, не то, что я железяка бесчувственная. Я всё время думаю о твоём сне. Ведь не спроста он тебе привиделся. У нас на Мето все знают, что святые из долины Истины являются так редко, что об этом складывают легенды. Думаю, что нам пора отправиться туда.

— Так в чём сложность? — спросил я. — Подлетим и сядем, где нужно.

— Ты не понял, Очер, — печально возразил Кен. — Это место не просто священное, оно недоступно для тех, кто не достоен, а тем более для таких механизмов, как я. Есть возможность доставить вас максимально близко, а оттуда ножками, ножками.

— Ножками не проблема, вопрос: куда?

— Как говорят наши сказания, — ответил Кен. — Святые сами ведут достойных в долину Истины.

Я распрощался с Кеном. Пожалуй, на сегодня впечатлений для меня было более чем достаточно.

Два дня прошли относительно спокойно, если не считать невероятной суеты сейров и тысяч непрерывно взлетающих и садящихся челноков. Даже невооружённым взглядом было видно, что идёт массовая и поспешная эвакуация. О том куда и на чём отправятся миллионы сейров, мне даже думать не хотелось. Я искренне считал, что своими зверствами заслужили куда более серьёзное наказание.

В ночь со второго на третий день во сне мне опять явился седой старик. Сначала, как всегда мелькала несуразная муть, потом она развеялась и возникла картина знакомой холмистой равнины с необычными и чудесными цветами, кустарниками и деревьями. То, что говорил старик, я сначала не понимал. Во сне всегда так. К тому же переводить было некому, интерлингвер остался на одежде. Но к моему удивлению, до меня начал доходить смысл речи, а потом я стал понимать и слова.

— Теперь ты меня понимаешь. Я Сулх хранитель священного места долины Истины. Не знаю почему Провиденью угодно избрать тебя, чужак. И не мне недостойному спорить и возражать Высшим. Я знаю, что вы успешно боретесь с нашими захватчиками и угнетателями. Ваша победа близка, но помните, зло легко не сдаётся. Оно будет врать, хитрить, изворачиваться и обязательно попытается ударить исподтишка. Будьте осторожны. Я жду вас через три оборота Мето. Я знаю, что у тебя есть, что поведать, и у меня есть что сказать. Путь вам укажет несчастный и славный Кен. Да будет с вами удача и путь вам лёгкий постелет.

Изображение померкло, я сразу проснулся и проговорил вслух слова Сулха, чтобы потом чего не забыть. И слова седого старика чётко врезались в память. Я поднялся, почистил пёрышки и прежде, чем пообщаться с командой, связался с Кеном:

— Я слушаю, Очер, — появилась голограмма.

То, что сказал мне святой Сулх, взволновало Кена. Его голограмма походила по кают-компании, потом он остановился передо мной.

— Всё сделаю, как должно, — он волновался и подбирал слова. — Я там никогда не бывал, но знаю, где это место долины Истины. На всякий случай, уточню в своей памяти и постараюсь отыскать наилучшую площадку на границе дозволенного.

За завтраком я рассказал о сеансе связи с Сулхом. Все отреагировали по-разному, а больше всех заинтересовались Элна и Отила, которые почувствовали что-то особенное и важное. Перекинувшись мнениями, все согласились навестить святого Сулха.

Однако заканчивались третьи сутки ультиматума, и подходило время опять навестить Лимбит. Я с неприязнью ожидал предстоящий визит в столицу из-за неизменно противного состояния после общения с сейрами. Каждый раз словно в дерьмо наступаешь. Более того, если они взбрыкнут придётся их убивать и убивать многих. Но я был готов пойти и на это, поскольку пора было ставить точку в засилье пиратов и бандитов, чтобы все народы, наконец, свободно вздохнули и вспоминали сейрский террор, как